надежда, но именно ей я тогда уговаривал себя держаться.
По прошествии многих месяцев, Хенк начал появляться всё реже и реже. Сначала он сократил свои визиты до нескольких раз в неделю, потом до раза — двух в месяц, а сейчас вообще забыл о моём существовании. Два последних месяца я не видел ни единой живой души. Один раз в день небольшая щель в двери отъезжала в сторону и кто — то забрасывал дневной паёк в камеру. И всё! Обо мне просто забыли.
За это время я успел прилично зарости. Появилась небольшая борода, космы волос закрыли уши и лезли в глаза. А ещё мне доставляли неудобства ногти. И если на пальцах рук, я мог просто обгрызть их, то вот с ногами подобный фокус не пройдёт. Приходилось изгаляться...
Я изначально понимал, что я для наследника дома Хоринто не более чем игрушка. Его злость была направлена в первую очередь на Ариэлл, а во мне он видел удобный заменитель, связанный с ней. Но какова бы ни была злоба, рано или поздно это надоедает. Вот и Хенк, похоже, забыл о моём существовании. Пусть лучше так, чем ежедневные избиения.
С отсутствием ежедневных издевательств, я, наконец, смог приступить к тренировкам. День за днём я изматывал себя, иногда доводя до состояния значительно худшего, чем от прихода Хенка, когда даже моргнуть, было выше моих сил.
Главное результат. И он присутствовал. Изменения можно было видеть невооружённым взглядом. На костях появилось дополнительное мясо. Грудные мышцы округлились, на животе появились первые, робкие намёки на пресс, руки стали толще. У меня не было зеркала, чтобы оценить, как изменилось моё лицо, но я был уверен, что и там появились значительные изменения.
Я понимал, что можно было бы достичь и большего, но в краю угла стоял тюремный паёк. Сероватая, безвкусная каша в одноразовом контейнере, бирку которого я успел выучить на память. Теперь, если меня разбудить в любое время суток, я безошибочно смогу перечислить состав, все макро и микронутриенты. Смогу сказать количество букв, количество пробелов, запятых и точек. А также ещё десяток параметров крошечной бирки.
Так вот, именно еда не позволяла мне прогрессировать дальше. Рост мышц понемногу замедлялся, не получая нужного питания. Я чувствовал, как организм требует дополнительного питания, но взять мне его было неоткуда. Как и выменять дополнительные порции на оставшиеся во внутреннем хранилище кредиты. Я просто не видел своих надзирателей, а на мои слова, во время раздачи еды, никто и никогда не реагировал.
Дни и недели пролетали мимо. Юри уверяла, что я пробыл в этой камере уже не меньше полугода. Точнее она сказать не могла, так как местная сеть не позволяла ей синхронизироваться и уточнить время. Для узников доступ был закрыт. А сама она не могла вычислить точно, так как зачастую была отключена из — за нехватки эора в организме.
Но в один момент всё изменилось. Сервоприводы тихо зашуршали, и дверь отъехала в сторону. Я уже приготовился накинуться на Хенка и получить свою долю ударов, но к моему удивлению, в двери стоял не молодой аристократ, а могучий, словно столетний дуб старик.
Одет он был в роскошную фиолетовую мантию с бежевыми рукавами и гербом дома Хоринто. Аккуратная белая борода подчёркивала широкие, аристократические скулы. Умный и строгий взгляд прищуренных глаз совершенно не напоминал затуманенные гневом глаза Хенка.
Позади аристократа я увидел ещё одного мужчину в чёрных доспехах.
— Ты! — громыхнул аристократ, — За что ты сидишь здесь?
Глава 2
— Ваша светлость, этот отброс... — начал было второй, но осёкся под взглядом аристократа.
— Я и так знаю, что у нас заведено в систему, — громыхнул аристократ, прижимая второго к полу взглядом, — Меня интересуют настоящие причины.
— Господин, сбой в сист...
Желваки на скулах аристократа надулись, взгляд стал тяжёлый, словно звон церковного колокола.
— Повторять свой вопрос я не стану, останешься сидеть здесь до конца своих дней... — обратился ко мне аристократ.
Мне хватило мига, чтобы принять решение. Всё равно хуже быть не может.
— Господин, у нас вышла размолвка с Хенком из дома Хоринто.
— За обычную размолвку ты вряд ли бы попал сюда, — строго сказал аристократ, — Рассказывай как есть. Я умею чувствовать ложь, так что не советую врать.
И я рассказал. О том, как сопровождал леди Ариэлл по Подземью, о той стычке в туннелях с Хенком, о том, как меня выкупили вместе с десятком охотников. И о том, что происходило после.
Аристократ выслушал мой монолог с каменным лицом и повернулся к своему сопровождающему.
— Ты всё ещё хочешь сказать, что у тебя здесь всё хорошо? Долговые слуги, которые умеют держать оружие, сидят в застенках, когда мы уже почти исчерпали лимит наёмников для предстоящей войны... Что ты можешь сказать?
— Господин, — пролепетал второй, — Я не зна...
Закончить он не успел. Тяжелая ладонь аристократа наотмашь хлестнула его по лицу, отчего он отлетел к противоположной стене коридора.
— Я — Юстикар дома Хоринто, главный судья, второй после главы дома, как ты смеешь обманывать меня, когда я вижу тебя насквозь, червь?
От аристократа хлынула такая волна холода, что проморозила даже меня. А ведь я находился намного дальше, чем, как я понял, начальник тюремного комплекса. Да и удар был направлен не в мою сторону.
— Пощады... — залепетал начальник тюрьмы дома Хоринто, — Прошу...
Волна холода спала.
— Рассказывай, и пеняй на себя, если я почувствую хоть одну каплю лжи...
И тут начальник тюрьмы сломался. Из его рта понеслось такое, что я понял — мне ещё повезло. Хенк оказался настоящим чудовищем. Да и не только он, как минимум трое из аристократической семьи занимались истязаниями узников. Только от одних рассказов о том, что они творили с некоторыми пленниками, меня начало тошнить.
— Понятно, — холодно бросил аристократ, — Я разберусь с племянником и остальными. Сейчас же мы пройдёмся по камерам и соберём всех, кто способен сражаться или быть полезным нашему дому. После чего ты переправишь их в тренировочный лагерь, где из них сделают настоящих бойцов нашего дома. Ты всё понял?
— Д-да...
— Запомни, под конец всего этого, я спрошу у тебя, не оставил ли ты кого — то, кто мог бы послужить дому, не совершив при этом преступлений...
Глава надзирателей испуганно закивал.
— Ты! — обратился ко мне аристократ,
