встали в позицию. Пауль перешел из рук в руки, подобрался и втянул живот, чтобы хоть как-то в крепких объятьях избежать выдающегося рельефа магистра Ирмы ван дер Дорп, уверенной, что уж она-то точно не перепутала бокал. Фридевига фон Хаупен, надменно и демонстративно не участвуя в общем движении, тихо обменивалась завуалированными угрозами с Фредериком Кальтшталем, своим извечным противником по Собранию.
Прозвучала первая вступительная нота скрипки и сразу же оборвалась — за закрытыми дверьми в приемную залу зазвучал ритмичный гром барабана.
Танцующие недовольно и возмущенно заворчали и загомонили. Пискнула какая-то фройлян, которой случайно отдавили ножку. Пауль украдкой вздохнул с облегчением и мягко отстранился от прижавшейся к нему рыжей чародейки. Та вроде и не замечала изменившейся обстановки — налегала на него и томно сопела, водя руками по спине и ища пути под мантию. Кажется, магистр пошла ва-банк и подсыпала в бокал весь годовой запас афродизии. В качестве компенсации — и для собственного спокойствия — Пауль взял ее под руку. Фридевига фон Хаупен враз прекратила пикировку с Кальтшталем и уставилась на двери, нехорошо сощурившись. Кальтшталь ехидно усмехнулся.
Зал замер, слушая синкопированный, ускоряющийся и набирающий грозную мощь бой барабана.
И все стихло так же внезапно, как началось.
Повисла неопределенная тишина. Кто-то робко покашливал и перешептывался. Кто-то вздыхал и растерянно пожимал плечами. Фридевига стояла с ничего не выражающим, намертво застывшим лицом, но в глазах появлялся злой аквамариновый блеск. Фредерик Кальтшталь ухмылялся все шире, крутя расслабленными пальцами фужер с красным вином. Пауль недовольно подергивал плечом, пытаясь уклониться от пальчиков Ирмы, настырно бегающих по его руке.
В тишине гулко щелкнул замок, двери медленно распахнулись внутрь.
В проеме стоял лакей в голубой ливрее. Он заложил руки за спину и отошел в сторону, освобождая дорогу тем, кто стоял за ним. Чопорно поклонился новым гостям и исчез из виду.
Вновь загремел барабан.
Первым шел, смешно и косолапо переваливаясь с ноги на ногу, карлик с грубой физиономией и крючковатым длинным носом, очень похожий на ожившего гнома с древних гравюр. Он был одет в короткую голубую мантию Ложи с золотой окантовкой магистра Собрания и разноцветный шутовской колпак с бубенцами, опирался на ритуальный посох.
Следом шел высокий мужчина с худым, угловатым, скуластым лицом, с острой бородкой-эспаньолкой, с большими залысинами в русых, поседевших на висках, но все еще густых волосах. На нем были красно-синие брюки, фиолетовый фрак-инкруябль, зеленый шейный платок и сиреневый цилиндр. В руке держал трость с замысловатым набалдашником, которой он тряс в такт барабанному бою.
Под руку мужчина вел пару девушек. Номинально одетых. Та, что слева, в корсете, черных чулках на подвязках и туфлях, с пестрыми перьями, торчащими на манер павлиньего хвоста и едва прикрывающими ягодицы, была подтянутой и худощавой байфанкой с собранными в тугую косу угольно-черными волосами. Та, что справа, крупная, круглолицая, фигуристая и смуглокожая, явно была родом из Дхарати. Увешанная золотыми браслетами и цепочками, с набранным из монет пояском, с обернутыми оранжевым шелком бедрами и прикрытой шелковыми же лентами крест-накрест пышной, тяжелой грудью. Все ее тело покрывали вычурные узоры, нанесенные хной, а сережки и украшения были не только в ушах, но и в носу, брови, пупке и, вероятнее всего, этим дело не заканчивалось. Девицы приплясывали и подпрыгивали, широко, белозубо улыбаясь и бесстыже вертя задами.
Однако центром всеобщего внимания стал необъятный чернокожий гигант-мустаим со Слонового Берега, который сильно сутулился и шагал полуприсядя, широко расставив ноги и выписывая босыми ступнями странные ритмы по полу. На гиганте была лишь набедренная повязка, а широченные плечи покрывала леопардовая шкура. Мустаим с яростью и бешенством колотил огромной черной ладонью в барабан под мышкой, скалил зубы и безумно вращал выпученными глазами, корчил страшные рожи широким лицом, размалеванным белыми языческими знаками.
Карлик встал посреди зала, стукнул об пол посохом и тряхнул головой. Мужчина остановился за ним, оперся на трость. Женщины отлипли от него, разошлись в стороны. Мустаим продолжил свой странный танец, отбивая бешеные ритмы.
Он дошел до сгрудившейся толпы гостей, остановился в нескольких шагах от них, набычив толстую, короткую шею, и, все так же агрессивно стуча по коже барабана, обвел присутствующих злым, первобытно-животным взглядом, медленно вертя лысой головой. Пройдясь по толпе глазами сначала в одну сторону, затем в другую, мустаим вперился в невозмутимую Фридевигу фон Хаупен и, ударив в барабан в последний раз, резко замер. Кто-то вздрогнул. Какая-то дворянка испуганно охнула. В оркестровой ложе загремели выроненные из рук медные тарелки.
Госпожа консилиатор скрестила на груди руки и выразительно изогнула бровь.
Мустаим недолго таращился исключительно на нее, затем приставил ко лбу руку с оттопыренными на манер рогов пальцами, выпучил глаза еще сильнее, хоть это и казалось уже невозможным, выпятил мясистые губы и снова обвел всех присутствующих яростным взглядом. Фредерик Кальтшталь раздраженно фыркнул и отпил из фужера вина. Пауль фон Хаупен-Ванденхоуф почувствовал, как поднимается волна злости. Ирма ван дер Дорп впилась ногтями ему в локоть и утробно заворчала, напряглась и, сильно стиснув ляжки, забегала осоловевшими глазками по необъятной черной горе мяса в леопардовой шкуре, часто задерживаясь в области набедренной повязки.
Мустаим вдруг гаркнул что-то злобное и сложно передаваемое, испугав уже не только пару фройлян и чародеек, и начал пятиться, все так же угрожая собравшимся рогами. Разноцветный мужчина постукивал тростью об пол в такт его шагам, пока мустаим не остановился и не отстранил руку ото лба. Затем вскинул руки, взмахнув тростью, и громко, весело крикнул на весь зал:
— Хэй-я, господа! Хэй-я!
Фридевига фон Хаупен легко вздохнула, прикрыв глаза.
— Поздравляю, — продолжил он тише, но все так же весело, — вы только что прошли обряд Няти Такатифу Кутоа Пепо Вабайя, или Священного Буйвола, Изгоняющего Злых Духов. Теперь мне не страшна порча, сглаз, проклятья, деменция, импотенция, диарея, чесотка et cetera, cetera, — протараторил мужчина, крутя в воздухе ладонью, — ибо вы полностью очищены. Кроме вас, майнхэрр Реден, — сказал он медленнее и серьезнее, внезапно указав пальцем на Тилло Редена. — Да-да, — покивал мужчина со скорбным видом, — к великому сожалению, дух алчности белого человека, давно заменивший вам ангела-хранителя за правым плечом, присосался к вам настолько крепко, что его не изгонишь ни физически, ни магически, — он развел руками.
Коммерсант, прячущийся за господином не столь внушительным, завертел головой, пытаясь заглянуть себе за плечо. Его второй подбородок тревожно колыхнулся.
— Вам придется смириться с этим и жить, — печально вздохнул мужчина, сложив руки на навершии трости, и добавил почти скороговоркой: — Но, думаю, вы справитесь: отсутствие совести — главное качество успешного коммерсанта.
Тилло Реден надул губы. Кто-то из менее внушительных господ его окружения сдавленно хихикнул. Кальтшталь откровенно рассмеялся.
— Манфред, — едва слышно прошептала Фридевига, сощурив глаза.
Манфред фон Хаупен, примо антистес Ложи и третий из старших магистров Собрания, приподнял цилиндр и театрально поклонился.
— Здравствуйте, госпожа консилиатор, — протянул он с глубочайшим уважением. — Добрый вечер, Ваше Высочество. Господа, дамы и… прочие магистры. Не поверите, — быстро продолжил он резко сменившимся тоном, — сегодня столь замечательное событие — мой дорогой племянник вступил в должность магистра Собрания, теперь будет решать судьбы Равновесия, а его доброго дядюшку забыли пригласить на симпозиум, — закончил он гораздо медленнее и нескрываемой тоской.
— Быть того не может, — фальшиво удивился Кальтшталь. — Уверен, магистр консилиатор отправила вам приглашение самому первому. Наверно, в службе доставки что-то напутали.
— Да, — поднял палец Манфред, добродушно улыбнувшись, — так же подумал и я, поэтому совершенно не в обиде. Хотя несколько странно, — задумался он, поглаживая бородку, — что меня не хотели пропускать и требовали какое-то приглашение. Как будто самому важному человеку Ложи нужно приглашение!
— Возможно, из-за вашей сомнительной компании, магистр? — буркнул помрачневший Пауль. Присутствие дяди с самого детства действовало на него удручающе. По непонятной причине из всех детей Фридевиги Манфред презирал именно его больше остальных.
— А что не так с моей компанией? — изобразив непонимание, протараторил примо антистес. — Неужели вы, дорогой племянник, не признали нашего уважаемого ритора? Магистр Ванденхоуф, — медленно и с почтением обратился он к карлику, — поздоровайтесь уже с гостями.
Карлик состроил кислую мину, но подобрал полы мантии
