Вот только род был другой. Княжеский.
— В Москву учиться? — бросив взгляд на книгу, оставленную мной на столике, с теми же ласковыми, убаюкивающими интонациями поинтересовалась Людмила Викторовна.
— Да, — вспыхнув (вдруг подумают, что положила специально), промямлила я.
— Ты чай-то пей. — Вздохнув, профессор присел рядом с супругой. — Нагрузка большая, нужно восстанавливаться.
Под их умильными взглядами удалось сделать еще несколько глотков. А потом все, как отрезало. И ведь не было причин, но стеснение такое, что хоть под землю проваливайся.
Мое смятение их не остановило.
— Кстати, — подхватила разговор Людмила Викторовна, — а сколько магем ты можешь использовать?
— Семнадцать. — Я попыталась поставить кружку на стол, но под внимательным взглядом профессора была вынуждена вновь поднести ее ко рту.
— Первый семестр третьего курса, — вроде как вскользь заметила Людмила Викторовна.
Куда уж дальше, но я опять стушевалась. Потом тряхнула головой, беря себя в руки. На самом деле изучила их двадцать, с семнадцатью работала не задумываясь.
— Поступать в академию? — Направленный на меня взгляд профессора стал цепким.
— Да, — кивнула я уже практически спокойно. — Ирина Константиновна сказала, что Самара — не мой уровень.
— Правильно сказала. — Профессор неожиданно поднялся, порывисто подошел к двери, резко развернулся. — Считай, что уже поступила.
— Но… — чуть не выронив кружку, подскочила я.
Чай плеснул, собираясь вырваться наружу…
Я привычно накрыла кружку «крышкой». Проверив, что не пролилось ни капельки, не веря посмотрела на профессора.
— Мне нужен помощник целителя. Возьмешься?
— Я?! — Я снова растерялась.
Привела меня в чувство улыбка на лице Людмилы Викторовны. Похоже, происходящее ее немного забавляло.
— Жить собиралась у родственников? — словно я уже дала согласие, спросил профессор, сложив руки на груди.
— Сначала в гостинице, потом в общежитии, — несколько удивилась я смене темы.
— Во флигеле спальня и гостиная. Живем мы неподалеку от академии, удобно будет ходить на занятия. Вход отдельный…
— Я так не могу… — Не будь у меня за спиной дивана, я бы попятилась, а так лишь переводила взгляд с профессора на его супругу, пытаясь понять, правильно ли поняла его слова.
— Можешь! — на этот раз твердо, будто поставил точку, произнес профессор. — Тебе нужно развивать то, что дано Заступницей. И если я могу в этом помочь, то я это сделаю.
Все, что мне оставалось, кивнуть, соглашаясь.
Ничего подобного мы с отцом не планировали, но так оказалось даже лучше.
В той жизни, которая для меня начиналась, поддержка таких людей, как профессор Соколов и его супруга, мне не помешает.
* * *
Трубецкой еще раз перечитал сообщение агента и мысленно выругался.
Поезд из Самары шел одиннадцать часов. Три остановки, на которых барышню контролировали. И вот… «Объект вагон не покинул. Внутри отсутствует».
Вновь мысленно выругавшись — свои обещания он предпочитал выполнять, взял со стола магофон и отошел к окну.
Август. Еще не ночь, но уже практически стемнело.
Сейчас бы спуститься в гостиную, где собралась семья. Устроиться в углу дивана, наблюдая за вечерним общением под чашечку чая.
К сожалению, в последнее время столь беззаботно он проводил время все реже и реже.
И ведь не скажешь, что некому заняться проблемой, над которой корпел вот уже несколько лет, но…
Он эту игру начал. Ему и заканчивать.
Когда нажал вызов, ответили ему едва ли не мгновенно:
— Ваше превосходительство?
— Марат, — посмотрел Трубецкой в глаза визави, — вариант «Б».
— Понял, — нахмурился Марат. — Осторожно или…
— Очень осторожно, — подкорректировал формулировку Трубецкой. — Новости докладывать немедленно.
— Разрешите исполнять?
Трубецкой кивнул. Сбросил вызов, посмотрел на освещенную электрическими — нечего тратить дар на подобную ерунду — светильниками беседку. Взгляд привычно прошелся по столбику, вычленяя в завитках знакомый рисунок. Многоголовая гидра… Как напоминание, насколько хитер и изворотлив может быть враг.
Он уже собирался убрать магофон, когда тот завибрировал, привлекая внимание.
— Не ожидал услышать тебя сегодня, — ответил он на вызов. — Что-то случилось?
— Не знаю, что и сказать… — замялся его новый собеседник. Он сидел в кресле в кабинете и задумчиво крутил бокал с вином. — Подумал и решил, что одна голова хорошо, а две…
— Ты меня удивил, — усмехнулся Трубецкой, возвращаясь за стол. Сел, поставил магофон на подставку, чтобы не держать в руках. — Уж если твоя голова потребовала появления второй…
— Мне кажется, я видел сегодня Дедова, — не дав поюродствовать на тему кто кого умнее, перебил его собеседник.
— Кажется или?.. — остро прищурился Трубецкой.
Дедов когда-то был его топтуном. Пока не предал, продавшись с потрохами тому, кого Трубецкой считал заклятым врагом.
— Он слишком быстро отвернулся, а я был занят другим делом, так что…
— Где? Когда? — не скрывая напряжения, побарабанил Трубецкой пальцами по столу.
С профессором Соколовым они познакомились, когда того еще звали Данькой, а его Тофой. Имения рядом, родителей связывала дружба. Да и потом…
Пару раз жизнь Трубецкому спас именно он.
— В поезде, днем.
— И чем таким ты был занят? — расслабляясь, откинулся Трубецкой на спинку кресла.
О каком поезде шла речь, знал точно: фирменный, «Самара — Москва», на котором Соколов с супругой возвращались из Самары, где служил их старший сын.
А то, что этим же поездом ехала дочь Воронина… Всего лишь совпадение, но его чутье говорило, что в этом что-то есть.
— А это еще одна странная история, — сделав глоток, загадочно улыбнулся Соколов. — Отравление. Мальчик шести лет.
— И чем же оно странное? — У Трубецкого даже нос зачесался. Как всегда, когда на горизонте появлялось дело, над которым придется серьезно покорпеть.
— Отравление волчьей ягодой. Поделился подросток, с которым мальчишка познакомился на станции. Подошел, когда няня отвлеклась, заговорил. Протянул кулек. Мальчишка взял горсть, тут же съел. Ну а в поезде и началось. Если бы не случай, не было бы сейчас мальчишки.
Трубецкой кивком оценил не столько речь, сколько интонации. Соколов говорил неторопливо, словно смаковал каждое слово. Это тоже было знакомо. Соответствующие выводы он уже сделал.
