– Кх-х-х-а-а-а! – выдохнула девушка, открыла глаза и забилась в рвотных спазмах. – Х-х-х-а-а-а!
– Живучая, – недовольно произнесла сварливая русалка и тряхнула гривой зеленых волос. – Вот же! Экая досада!
– Это не она живучая, – холодно произнес ее повелитель, пристроившийся неподалеку от нас на бревнышке. – Это ты, задрыга, нерасторопная. Даже утопить человечицу тебе поручить нельзя. Вот до чего же пустое ты создание, Лариска, до чего бесполезное. Надо тебя кому-нибудь из соседей в зернь проиграть, что ли? Я помучался, теперь они пусть пострадают.
– Ф-ф-фой, – выдохнула девушка, которую я так и не выпустил из рук. – Ох!
– Все-все, – я погладил ее по голове. – Обошлось. Ты на суше, и ты жива.
– Одежду дай, – сорванным голосом попросила Виктория, вытерла ладонью рот, а после, косо глянув на меня, прикрыла руками обнаженную грудь. Да-да, купалась она почти в чем мать родила. – И не смотри на меня.
– Почему нет? – удивился Карпыч и по-молодецки крякнул. – Девка ты молодая да ладная, есть на что поглядеть. Ну так и ты пользуйся, пока такая возможность есть. А то лет через десять-пятнадцать, может, сама рада будешь мужику чего показать, только оно никому уже и не понадобится.
– Он кто? – уставилась на меня девушка, из взгляда которой постепенно исчезали недавние страх и боль. – А?
– Это Карпыч, – пояснил я, протягивая ей поднятый с песка сарафан. – Владыка данной реки и повелитель вон тех водоплавающих девиц, которые тебя только что на тот свет не определили.
– Девки мой приказ выполняли, – любезно пояснил Вике водяник. – Очень захотелось мне тебя в свою свиту забрать, красавица. Исконно в ней должны присутствовать только те, кто сам с жизнью простился, в мои воды уйдя. Доброй волей, так сказать. Но твой случай особый, здесь от традиций и даже Покона чутка отойти в сторонку можно, тем более что ты сама нарушила все уклады вежества, которые только можно. По незнанию, вестимо, только мне до того какая печаль? Нарушила же. Ну и еще один резон у меня имелся, личный. Только вот не получилось ничего. Жаль.
– Не разделяю ваше недовольство. – Натянув на себя одежду, Вика явно стала чувствовать себя чуть увереннее, правда, на ногах все равно стояла не очень твердо. – Но рада, что настолько понравилась вам, что вы решили меня убить.
– Не убить, дуреха, – поправил ее Карпыч мягко. – Забрать. Это разные понятия. Совсем разные.
– Не вижу разницы. Так и так жизнь закончится, как способ ее потери ни назови.
– А она нужна тебе, такая жизнь? Понимаешь, о чем я? – глаза Карпыча, до того обычные, налились нехорошей зеленью. – Много ты от нее радости сейчас берешь? А? Здесь хоть все настоящее будет. Сама себе хозяйкой стала бы.
Ничего не ответила Вика на его злые, в общем-то, слова, только поклонилась поясно, подобрала полотенце и отправилась в ночную темноту, туда, где находился мой дом.
– Постой, ведьмак, – велел мне Карпыч, и я, подумав, решил уважить его. Водяник же, дождавшись, пока Вика изрядно удалится от берега, произнес: – Проводишь ее и возвращайся. Если, конечно, кое-что про подружку свою узнать хочешь, то, что она сама никогда тебе не расскажет. Надо же мне тебе за твой героизм при спасении утопающих хоть какую-то награду выдать, верно?
Много в голосе водяника ехидства присутствовало, это трудно было не заметить. Не доброе дело он сделать хочет, а шпильку в бок сунуть за то, что я помешал реализовать его замысел. Но все равно я согласно кивнул и поспешил за Викторией, сарафан которой вовсе в темноте неразличим был.
Мы молчали с ней всю дорогу, и, только когда в поле зрения появился темный силуэт крыши моего дома, она остановилась и сказала:
– Ребятам не рассказывай ничего. Не надо. Они же после и мне жизни не дадут, и в реку эту цистерну мазута сольют, с них станется. Или две. Водяного и русалок не жалко, а вот рыбу и прочих подводных обитателей – очень.
– Я все же гуманнее. Я обещал Карпычу его владения всего лишь унавозить, если он тебя не отпустит. Какая-никакая, а органика.
– Ничего не слышала. В ушах сначала стоял шум, а после все исчезло, только серость какая-то перед глазами осталась.
– Ты молодец, – очень серьезно ответил ей я. – Боролась до конца. Не вырвись ты от русалок, не выскочи из-под воды, я бы тебя не увидел и не смог на помощь прийти. Так что, считай, ты сама себя спасла, я так, помог самую малость, и только.
– Что до слов этого противного старикана – ерунду он какую-то нес, – пытливо глянула на меня девушка. – Я, если честно, ничего не поняла, так, кивала на автомате, не более.
– Вообще его не слушал, – решил поддакнуть ей я. – Но с ними всегда так. Что он, что другие Хозяева, особенно из тех, кто постарше, – они чудные. Их хлебом не корми – дай только таинственности нагнать и намеков непонятных накидать собеседнику. Мне кажется, они так развлекаются. Мол, наплету дурачкам семь верст до неба и все лесом, а они пусть ищут в сказанном тайный смысл. Авось и найдут.
– Может, и так, – согласилась со мной Виктория, а после неожиданно обняла меня за шею и поцеловала. Хорошо так, по-настоящему. Не по-дружески или по-братски.
Правда, продолжения не последовало, девушка отстранилась от меня, развернулась и отправилась в сад, откуда, кстати, доносился какой-то гвалт.
Оказывается, там дрались Антип и Родька, причем не шутейно, а от всей души, с сопением, размахиванием лапами и обвинениями друг друга в разных грехах.
– Саш, разними их, – потребовала Виктория. – Они же друг друга поубивают!
– Это вряд ли, – с сомнением произнес я. – Не может мне так повезти. Но раз просишь… Эй, закончили потасовку! Закончили, говорю! Паш, из-за чего они сцепились-то?
– Да как раз из-за Вики, – охотно ответил оперативник. – Домовой твоего слугу обвинил в безответственности и преступной халатности, тот мигом завелся, и понеслась. Вик, у тебя все нормально?
– У меня все отлично, – тряхнула мокрыми волосами девушка и отправилась в дом.
– А у тебя? – обратился ко мне Михеев.
– Пожалуй, тоже, – подумав секунду, ответил я. – И даже весьма. Коля не возвратился еще?
– Нет, – с сомнением глянув на мою мокрую одежду, произнес оперативник. – Подожду еще часок, а после пойду его выручать. Ты со мной?
– Здесь воздержусь. Одно дело – Вику от потенциальной опасности спасать, другое – Николая от вполне реальной. И потом, вы уедете, а мне тут дальше жить.
– Резонно, – согласился со мной Пал Палыч. – А ты чего по карманам шаришься? Что-то потерял?
– Елки-палки, смартфона нет, – расстроенно объяснил ему я, не желая объяснять истинные причины того, отчего мне надо вернуться обратно на реку. – Как видно, на берегу выронил. Опять придется по темноте шастать.
– Судьба. – Михеев взял пирожок с блюда. – А с этими что делать? Ты уйдешь, они ведь опять сцепятся. Вон как друг на друга зыркают злобно.
