Я всегда держала себя в руках и ко многим вещам относилась почти безразлично. Мне не трудно переделать испортившийся маникюр или поправить неровные стрелки, а уж плакать по сериалам — это вообще последнее дело. Да, я буду пересматривать, но только радоваться, что теперь не надо ждать продолжения миллион лет и бояться, что в новых сериях снова кто-нибудь умрёт, потеряет девственность или голову на поле боя. Ну, я люблю разные жанры, да.
Когда на улице пьяные мужики активно пытаются клеиться, а молодые парни зовут прокатиться на машине, я не испытываю особого страха или паники. Я отношусь к этому более, чем равнодушно, зная, что тратить свои ресурсы ещё и на это я просто не готова.
Но поступок этого придурка (я принципиально не буду называть его по имени, даже если мне удастся его узнать) заставил струны моей души натянуться до жалобного скрипа, и я действительно чуть не словила паническую атаку, когда влетела в дом.
Благо, что большинство гостей вывалилось на улицу смотреть фейерверки, потому что иначе я бы так быстро не пролетела в ванную комнату, чтобы ополоснуть лицо водой.
Витя, одногруппник Тёмы, мирно уснул в широкой ванне, положив ладони под щёку и свернувшись клубочком, но мне нет до него дела. Нужно просто умыться и успокоить дрожащие от страха руки.
— Ты так быстро пролетела, что я подумал, тебя тошнит. Перебрала?
Макс стоял в дверном проёме, сложив руки на груди и чуть нахмурившись. Конечно, мне льстит, что он пошел за мной, когда подумал, что что-то не так, но сейчас я почему-то не могу и не хочу думать об этом в таком ключе. Макс рядом, а значит, я в полной безопасности.
— Я не пила, — голос безбожно охрип, и я понимаю, что завтрашний день проведу в постели с температурой. Ну а кто меня умной назовёт? Мне и мороженое-то есть нельзя, сразу ангина, а тут столько времени сидела на морозе без шапки. Будет хорошо, если всё выльется в простую ангину, а не что-нибудь похуже.
— Что случилось, малышка? — Макс подходит сзади и смотрит через зеркало в мои испуганные глаза. Я и сама не ожидала, что выгляжу настолько хреново, поэтому понимаю, почему Макс так сильно хмурился, глядя на меня. — Рассказывай, — говорит он со злостью, но я понимаю, что злится он не на меня. Я только открываю рот, как дверь в ванную открывается и к нам присоединяется все та же надоедливая блондинка, грудь которой входит в комнату на пару секунд раньше неё самой. Я машинально поправляю майку на своих вишенках и ещё раз умываюсь, дабы не открыть рот и не послать эту Памелу Андерсон куда подальше. Бесит же.
— Масичка, ну куда ты пропал? — кудахчет блондиночка, пока я стараюсь не блевануть от развернувшейся картины. Краем глаза замечаю, как Макс закатывает глаза, и мысленно усмехаюсь, что эта курица бесит не только меня.
— Лин, выйди, — говорит Макс, но девушка игнорирует выпад, подходя к нему сзади и обнимая со спины. Спасибо, конечно, но за мной теперь стоят двое, и мне вообще некомфортно. — Блядь, Лин, я серьезно, отцепись!
Макс пытается расцепить замок из её рук на своём животе, а я уже чувствую себя здесь лишней. Наверняка он хочет провести с ней время наедине, как и большинство парочек в доме, но из-за меня не может ответить ей взаимностью, ведь мы друзья, и это будет не очень красиво.
Настроение падает в бездну, и я протискиваюсь между Максом и раковиной, толкаю дверь ванной и ухожу наверх по лестнице, замечая в коридоре Тему. Кажется, моя комната снова моя, это не может не радовать.
— О, мелкая! Спасибо за гостеприимство, возвращаю жилище в целости и сохранности, — он улыбается, как Чеширский кот, и я радуюсь, что хоть кто-то в нашей семье будет счастлив в этот праздник. Мне не очень нравится его девушка, потому что она считает себя звездой «Инстаграма» со своими шестью сотнями подписчиков, но Тёма её любит, а моё мнение вряд ли кому-то будет важно. — Идём веселиться, — он обнимает меня одной рукой за плечи, намереваясь утащить за стол, но это последнее, чего мне сейчас хочется.
— Ты иди, а я возьму кое-что и спущусь, — мило улыбаюсь, хотя так нагло вру. Тёма забудет обо мне уже через пару минут, и это то, что мне нужно.
А ещё мне нужен замок на дверь. Потому что я сижу в комнате не больше десяти минут, а ко мне заглянули уже пятеро незнакомых людей, которые то ищут туалет, то место, где уединиться. Завтра же скажу папе, чтобы поставил замок на дверь.
Обрабатываю видео с танцами в «Тик-ток», уже продумывая в голове следующую локацию. У нас с девчонками неплохо получается, и уже четыреста тысяч подписчиков смотрят на наши танцы. Мы снимаем на крышах, в парке, дома и в торговых центрах, и я улыбаюсь, вспоминая, как на нас кричала одна пожилая женщина, когда мы снимали у фонтана. Она говорила, что мы своими танцами развращаем людей вокруг, и вообще нам должно быть стыдно за такое поведение.
— Уже улыбаешься?
Нет, мне точно нужен замок на дверь. Макс вошёл так тихо, что я подпрыгнула на кровати от неожиданности, когда он заговорил. Ты чё пришел вообще?
— Стучаться не учили? — бурчу, сама не понимая, с каких пор я разговариваю с ним в таком тоне. Это же Макс. Мой лучший из лучших, друг, брат, опора, нянька и вообще все в одном лице. Мой Макс.
— У меня не было времени стучаться, — улыбается Макс и бесцеремонно плюхается на кровать рядом со мной, — было всего три секунды, чтобы спрятаться от Лины, она меня достала.
Улыбка расползается по лицу, и я вообще не могу это контролировать. Да и пофиг, если честно. Я рада, что эта курица бесит Макса, пусть даже не имею на это права. Как и на самого Макса, собственно.
— Если она запрётся в мою комнату, я за себя не отвечаю. Так что, если она полетит с лестницы, не обижайся.
— М-м-м, драка девчонок? Мне нравится. Может, в купальниках и в шоколаде? — Макс играет бровями, соблазнительно улыбаясь, а я только закатываю глаза. Ну идиот же.
— А может, ты закатишь губу и пойдешь нахрен из моей комнаты? — говорю с улыбкой, хоть и стараюсь быть серьезной. Ну не могу я долго на него ворчать, как ни пыталась. Да и надо ли?
— Ну нет, я из твоей комнаты до утра теперь не выйду, — он устраивается поудобнее, укладывая голову на моего плюшевого единорога, и я вскидываю брови: какого хрена? — Что ты так смотришь? Если я туда выйду, она меня изнасилует. Ты же спасёшь меня от маньячки, да?
— Ну ты же не спас меня, — говорю быстро, не думая, только потом понимая, какую чушь ляпнула. Макс не знает об инциденте, да никто не знает, и рассказывать я вообще не планировала. Что делать? В идеале бы конечно прыгнуть в окно. Ну а что? Оригинально уйду от ответа. — Посмотришь новое видео? Будешь первым.
Макс всегда смотрит и комментирует мои тик-токи, и я чувствую его поддержку, пусть она и заключается в эмодзи огонёчком. Пофиг. Он не проходит мимо, и это важно. Именно поэтому я наивно полагаю, что смогу отвлечь его танцами.
— Стой-стой, Медведева. В каком это смысле? — он хмурит свои идеальные брови, а я чуть не плачу от несправедливости жизни. Вот нахрена ему такие брови?! Почему я свои постоянно выщипываю, крашу, танцую с бубнами вокруг них, а у него они просто растут идеально? Этот мир несправедлив.
