сознания, а душа, — он кивнул на меня, — тут?
«Колледж».
— Согласен. Поехали. — Алексей опять щелкнул брелоком, ворота открылись, и мы двинули в город.
Ничего не могу сказать, до города домчали мы быстро. Вообще-то конечно, странно, что он утром сбил меня, так как вел машину достаточно спокойно, и реакция у него отличная. Честно говоря, со всеми этими чудесами, я забыл на него обидеться. А должен был, наверное. Мы затормозили у белого бетонного забора больницы на краю огромной невысыхаемой лужи.
— Прости, малыш, — Алексей виновато на меня посмотрел, — везде занято. Придется тебе поездить на моих руках. Не возражаешь?
Я помотал головой.
— Прыгай! — Я нырнул в его огромные теплые руки, и он аккуратно заложил меня в куртку и застегнул молнию. Так что наружу торчала одна моя лохматая голова. И мы пошли в больницу. К справочному окну стояли три тетки, и мы тоже пристроились в очередь. Алексей затолкал меня поглубже, чтоб охрана не видела, и я стал задыхаться от жары. Тетка впереди что-то бубнила. И тут мой хозяин, склонив голову и подперев ее рукой, прошептал:
— Черт, Валерка, а какая у тебя фамилия, и лет тебе сколько?
Я вздохнул.
— Пошли.
Он вышел из здания в больничный скверик. Аккуратно вытащил меня из-за пазухи и поставил на мокрую лавку. Дул ветер. Меня затрясло. Алексей улыбнулся:
— Ну же, давай показывай и не трясись, йоркширский терьер!
Я мрачно посмотрел на него и взял ручку в пасть.
— Ты алфавит не рви, не торопись. И что у нас получается? В-о-р-о-н-и-х-и-н. Понятно, Валера, а лет? Давай, буду называть цифры, а ты кивни, хорошо? Четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать? Да? А адрес твой? Давай-ка запишу все сразу.
Полчаса мы истратили на уточнение адреса. Алексея на холодном ветру в тонкой куртке и офисных ботиночках тоже пробрало. Так что, затолкав меня обратно за пазуху, он резво побежал в тепло приемного покоя. Пока до нас дошла очередь, он отогрелся, и когда дежурная сурово спросила: «что у Вас?», Алексей бархатисто промурлыкал:
— Сын у меня, после аварии, либо в травме, либо в реанимации. Посмотрите пожалуйста, Воронихин Валерий…
Замученная администраторша, как загипнотизированная, подняла на него затуманенные глаза. Алексей склонил голову набок. Женщина улыбнулась и неохотно посмотрела в монитор.
— Да, он в реанимации. Поднимайтесь на четвертый этаж и нажмите звонок.
— Спасибо… — Муркнул мужчина, и мы понеслись наверх. Дверку в реанимацию, судя по голосу, нам открыла девушка.
— Что вы хотели?
— А мы хотели узнать о состоянии мальчика, привезенного утром после ДТП.
— Вы ему кто? — Сурово спросила девушка.
— А мы ему папа. — Скорбно ответил Алексей.
— Проходите. Сейчас подойдет врач. — Легко прошлепали женские тапочки и хлопнула дверь.
— Прошу, не высовывайся и не ворочайся! — Дядька легко хлопнул ладонью по куртке. Я вытянул нос кверху и быстренько подышал, пока не затолкали глубже. Опять хлопнула дверь и грузно протопали мужские ноги.
— Вы отец мальчика? — Это врач.
— Да. — покаянно сказал Алексей. — Как он? В сознании?
— Конечно, нет. Состояние тяжелое, но стабильное. Перелом бедра и травма головы.
— Взглянуть на него можно?
— Недолго. Халат накиньте и оденьте бахилы.
Мой хозяин согнулся, и стараясь меня не мять, нацепил бахилы. Потом мы пошли. Со всех сторон хлопали двери.
— Вот. — сказал врач.
Алексей тяжело вздохнул и присел на стул.
— Можно, я немного побуду с ним наедине?
— Пять минут.
И врач ушел. Мой тяжело вздыхающий недоубивец расстегнул куртку.
— Ты только не пугайся и не вылезай. — прошептал он. Я выглянул наружу. Передо мной лежал я. Весь в ушибах, проводах и капельницах.
— Так вот ты какой, белый Бим! Там я тебя толком и не разглядел. Попробуй, поговори с собой, что ли…
Я тихо заскулил. Как говорить-то? И я опять завздыхал. Себя было жалко. Какой-то маленький, непохожий на меня мальчик лежал на длинной кровати. Я хлюпнул носом. Так. Быстренько приходим в норму. Раскисать нельзя. Справка, Кирюха, мама. Я засунул голову обратно в куртку. И, как оказалось, вовремя. Дверь открылась, и врач сказал:
— Все, папа, время вышло. Пройдемте со мной, надо заполнить документы.
— Да-да, — подхватил Алексей, — ему нужна справка в колледж.
— Сейчас все оформим. Итак, полное имя Вашего сына, год рождения?
Через час, поставив все печати у администраторши в регистратуре при входе, мы неслись по слякотным улицам к месту моей учебы. Вот и за два года ставшее родным желтенькое пятиэтажное здание. Джип влез колесами на газончик и, победно рявкнув, остановился.
— Ничего не понимаю, — констатировал хозяин и выключил зажигание. — Валер, ты со мной или посидишь? А то, согласись, не солидно мужику приходить в учебное заведение с собакой за пазухой.
Я подумал. И, действительно, на что там смотреть? Кивнул головой. Алексей вылез, пикнул сигнализацией и пошагал в ворота. Встав на задние лапы, передними я уперся в боковое стекло. Теперь мои глаза смотрели на этого человека с нормальной высоты. Тот обернулся и махнул мне рукой. Ну что могу сказать: дядьке было лет тридцать пять — сорок, и он был интересным. Высокий, стройный, загорелый (только сейчас увидел), темные брови и глаза, светлые волнистые волосы, коричневая куртка и светло-коричневые джинсы. Честно признаюсь, мне было бы приятно, если бы он хоть каким-то боком относился к моим родственникам. И даже стало жалко, что я на него совсем не похож. Тем более, в своем теперешнем виде. Я присел на сидение и взял в зубы ручку. Плюнул и подтянул к себе блокнот. Лапой попытался перевернуть страницу. Получилось с третьей попытки, с дыркой и помятостью. Я снова подцепил ручку. Интересно, кто-нибудь до меня пробовал писать зубами? Короче, страницу я изорвал и, вывалив язык, развалился на сиденье. Потом закрыл глаза и заснул.
А проснулся оттого, что в машине стало холодно. Свечерело. Сиреневые сумерки накрыли припорошенный снегом город. Уже включили фонари, и они оранжевым резким светом выделили большие грязные лужи на мокром тротуаре и белый кочковатый снег на газонной траве. С кустов и деревьев свисала белая мокрая бахрома. Я поежился. И где там мой вечный должник? Лабораторку за меня пишет, что ли? Я вскочил и потоптался. Как-то уже и в туалет хочется! И покушать бы не мешало. Стекла машины запотели от моего дыхания, и я начал их тереть лапой. Тут пикнула сигнализация, Алексей распахнул дверь и сел в машину.
— Ну что, лучший друг человека, Валера Воронихин… — начал он. Я взвыл и поскреб дверь. — А, да, тебя выпустить надо. — Перегнувшись через меня, он приоткрыл дверь с моей стороны. — Иди! Гуляй!
Нет, он реально не
