никого не было. Пройдя мимо, я услышал за собой шаги. Мало ли кто мог идти, скажете вы. Улица камней — узкая и не уютная, словно лабиринт. Многие, включая меня, стараются обходить её стороной. А потому она бывает пустынной даже в разгар дня.
И вдруг я вспомнил, что видел этот силуэт в мантии уже ни один раз, но не придавал этому значения. Ну что ж, решил я, тогда посмотрим на него поближе!
Я свернул за угол и прижался к стене. Хлеб быстро пихнул в сумку за плечами, которую с собой таскаю на всякий случай — вдруг увижу клещи недорогие, или кусок метала на продажу кто-то выставит за разумную плату.
Мои руки повисли в воздухе, готовые схватить моего преследователя, я ждал. А он всё не шёл. Неужто передумал рисковать? А может потерял меня?
Вдруг голова в фиолетовом капюшоне аккуратно, но быстро высунулась из-за угла. Этого мне хватило — резким движением я схватил за грудки шпиона, а затем описал руками полукруг против часовой стрелки. Довольно лёгкое тело послушно метнулось в сторону стены. Я отпрыгнул и зажал своими крепкими руками тело и шею человеку в мантии.
Из под капюшона на меня смотрели два тёмно карих испуганных глаза с тонкими бровями. Длинные белокурые волосы почти сияли на солнечном свету.
Это была девушка, довольно молодая и к тому же симпатичная. Я ослабил хватку, но выпускать её вовсе не собирался.
— Ты следила за мной! — грубо рявкнул я, нарочно понизив голос почти до бычьего хрипа. Иногда я использую такой тембр голоса, что бы показать свою неприязнь. В данном случае, я, кажется, перестарался — девушка вжалась в стену и отвернулась в сторону. Было похоже, что она пытаясь освоить телепортацию в рекордные сроки.
Мне вдруг стало жалко эту бедолагу, и я отпустил её шею, перехватив её правую руку, чтобы не сбежала. Кто-то может сказать, что я мог бы и вовсе отпустить — догнать девушку по силам любому уважающему себя мужчине.
Я тоже думал так до тех пор, пока не погнался за чужестранкой, которая мне не заплатила. Мало того, что бежала она с довольно увесистой булавой в руках, так ещё и как! Любой мужик споткнулся бы о прилавки с товаром, врезался бы в людей, и растянулся бы поперёк площади, налетев на спящего пса. По крайней мере, любой кузнец, вроде меня. Да, так было со мной, но сейчас не об том. Та гибкость и прыть, что я увидел, я уверен, скрывается во всякой женщине, а потому с ними надо держать ухо востро.
Она заплакала.
— Ну-ну, — жалость во мне вдруг перевесила все остальные чувства. Я почесал затылок. — Ну, с кем не бывает.
Девушка совсем сникла.
— Ладно-ладно, — я не знал что сказать. — Ты ведь что-то хотела от меня, так?
Кажется, это были те самые слова, которые были нужны в данный момент, что-то вроде пароля. Девушка утёрла свободной рукой глаза и произнесла:
— Тебя хочет видеть наш настоятель.
— Так пусть приходит и смотрит! — жалость понемногу улеглась, и ноты обыденного раздражения стали прорываться наружу. — Ты же знаешь, где моя кузница — вот и покажешь ему!
— Он хочет говорить с тобой! — девушка качала головой, а её проницательные глаза с осторожностью изучали меня.
— Так почему же тогда он сам не придёт в кузницу?! — вспылил я, а девушка снова вжалась в стену и отвернулась. — Раз, два, три.
Это я себя успокаивал, кажется, она это поняла.
— Он хочет знать, что ты готов его выслушать. — она снова повернулась ко мне. — И потом, он не может придти сам.
— Целителей вызывайте! — огрызнулся я. — Всем вам они нужны, не только вашему настоятелю.
Она снова покачала головой.
— Кто вы такие, хотел бы я знать? — задал я вопрос, с которого бы следовало начать.
— Ты всё узнаешь завтра, — тихо проговорила она. — Я приду за тобой, если ты согласен.
С минуту я думал.
— Ладно, — нехотя согласился я. — Но давайте там без фокусов! Если попробуете принести меня в жертву — пожалеете.
— В этом месяце мы уже приноси… — она вдруг осеклась. — Нет-нет, что ты! Нам нужна твоя помощь. Мы хотим заключить с тобой сделку!
Она замолкла. Её виноватый вид красноречиво говорил о том, что она взболтнула лишнего.
— Посмотрим, — сказал я и отпустил её руку.
А затем развернулся и пошёл прочь, качая головой от сожаления, что, скорее всего, хлеб в моём рюкзаке сильно помялся.
Разве я не говорил, что от людей в мантиях сплошные беды?
