— Боже...
— Правда? Боже, я бы сделала все что угодно, чтобы почувствовать эту щетину между ног.
Я не могла отвести от него взгляд, чтобы отчитать Рэйлинн.
— Ты должна пойти и поговорить с ним.
— Ни в коем случае.
Я покачала головой и посмотрела на нее. Но повернулась на сиденье, так, чтобы могла украдкой наблюдать за незнакомцем и не быть слишком очевидной.
— Почему нет?
— Потому что он выглядит... занятым. Я не знаю. Я не могу просто подойти к кому-то посреди ресторана и... и… что?
— Пожалуйста, сэр, — сказала она с британским акцентом. — Могу я получить что-нибудь еще?
Я рассмеялась, наблюдая, как его рука проводит по черным волосам. Длинные пальцы перебирают густые пряди. После того как он повернулся, я смогла рассмотреть его, полнота губ заставила меня растаять. Они были яркими и выделялись на фоне щетины. Как мужчина может выглядеть невероятно мужественно с такими губами?
— Я не могу. — Отогнав мечты, которые Рэйлинн пыталась заставить меня воплотить, и вернулась в реальность. — Кроме того, он, вероятно, занят. Он точно не излучает приветственные флюиды.
Она закатила глаза.
— Ты и твои флюиды.
— Ты можешь многое рассказать о человеке, основываясь на энергии, которую он излучает. Я не имею в виду ауру, только личность, которую они отображают. Он даже не улыбнулся.
Он мельком взглянул в нашу сторону, но был слишком далеко, чтобы я могла разглядеть цвет его глаз; они выглядели словно темные озера, в которых можно утонуть. Не в мечтательном смысле. А в том, чтобы упасть в глубокую яму небытия, в поисках хоть какого-то света, и найти еще больше тьмы, в этом смысле. Его партнер по обеду рассмеялся, но восхитительный незнакомец остался таким же спокойным.
— У меня такое предчувствие, что он будет трахать меня, пока я не забуду свое имя. С этим постоянно хмурым взглядом он, наверняка, яростно трахается и заставляет задуматься, как что-то настолько грубое может понравиться.
— Оххх....
— Боже, он горячий. Подойди к нему и упади ему на колени. Ты сексуальна со своими густыми темными волосами и задорными сиськами. Ты могла бы посмотреть на него своими оленьими глазами. Ему ничего не останется кроме как выяснить, так ли ты невинна, как выглядишь, или все это обман, и на самом деле ты чудачка, которой и являешься на самом деле.
Я неловко рассмеялась и отвернулась, чтобы скрыть румянец.
— Я... я не чудачка.
По крайней мере, я так думаю.
— Это потому, что такой человек, как он, не показал тебе, что ты готова на все — даже на самое безумное дерьмо, — только чтобы угодить ему.
Я еще немного посмотрела на него. Наблюдая за изящным движением его пальцев, сжимающих бокал и прижимающих его к самым пухлым губам, которые я когда-либо видела. Наблюдала за тем, как его горло двигалось вверх и вниз, когда он сделал глоток, и, возможно, застонала, когда отодвинул бокал и провёл языком по губам.
На мгновение я представила себя смелой женщиной, такой, какой хотела видеть меня Рэйлинн. Представила, как подхожу к нему и падаю к нему на колени, позволяя его сильным рукам поймать меня. Представила, как его низкий голос спрашивает меня, все ли со мной в порядке, не хочу ли я пойти с ним домой. Я представила, что говорю: «Да».
— Я не могу, — тихо сказала я, заставляя себя перевести взгляд на нее.
— Ох, прекрасно. Помоги мне допить эту бутылку, и я позабочусь, чтобы ты вернулась домой со своим поясом целомудрия.
— Так мило с твоей стороны, — невозмутимо произнесла я.
Принесли еду, и я рассказала о своем споре с отцом. Когда мы познакомились, я мельком поведала, что происходит в моей семье, но не говорила подробно об этом. Я жила вдали от дома и хотела притвориться, что не являюсь членом древней королевской семьи, в которой родители использовали своих дочерей словно товар.
— Я просто хочу работать. Я всегда знала, что рано или поздно выйду замуж. Просто я подумала, что у меня будет больше времени. Может, найду кого-нибудь сама.
— Тогда работай, — предложила она, как будто это самое простое решение в мире. — Может быть, Кэмдену понадобится много времени, чтобы войти в курс дела, и пройдут годы, прежде чем он сможет сосредоточиться на тебе.
— Я хотела бы. Папа обещал занести меня в черный список. Если я попытаюсь куда-нибудь устроиться, они, узнав мою фамилию обратятся к нему за рекомендацией, и им скажут не нанимать меня. — Ее губы скривились в отвращении.
— Теперь мне придется быть особенно осторожной с твоим отцом. У меня есть, что сказать ему.
— Держу пари, — рассмеялась я.
— Хммм…
Она прищурилась, поджав губы, оглядывая ресторан, как будто идея пряталась за одним из растений.
— Почему бы тебе не подать заявление под другой фамилией?
— Потому что большинство предприятий требуют удостоверение личности, а там моё имя. Я не продвинусь далеко.
— Помнишь Джеба из колледжа?
— Программиста, который редко выходил из общежития?
— Ага. Он делает качественные поддельные удостоверения. Может попросить его сделать одно для тебя с другой фамилией?
— Я не знаю. Это звучит незаконно.
Она пожала плечами, как будто законность — незначительная деталь.
— Ты могла бы использовать фамилию матери. Человеку трудно внести другого человека в черный список, если он не знает, что его ждёт.
— Фамилия моей матери Мариано.
— Что? Разве обычно женщина не берет фамилию мужчины?
— Нет, если твоя семья живет по правилам средневековья и хочет, чтобы их компании оставалась фамильной. Они позволили моему отцу управлять компанией, при условии, что он возьмёт их фамилию. Думаю, он хотел получить компанию больше, чем собственное наследство.
Не то, чтобы я винила его за это. Он был приёмным ребёнком, который работал в «Mariano Shipping», зарабатывая себе имя.
— Хорошо... а фамилия твоей бабушки?
— Хмм… Бэррон?
— Мне нравится. Давай сделаем это. Пойдем, — уговаривала она.
— Что, если меня узнают? Я выросла в этом мире среди известных имён.
— Ну, аристократы — не единственные люди, на кого можно работать. Кроме того, ты ведь не хочешь работать со стариками, которые живут по старинке. Помнишь смелые, дерзкие идеи, которые ты придумала? Ты была так взволнована, теребя свои жемчужины.
— Заткнись, — рассмеялась я.
— Давай, хорошая девочка. Возьми свои блестящие идеи в другое место и приступай к работе.
Может быть, дело в шампанском.
Может быть, в румянце, остававшемся на моих щеках из-за сексуального незнакомца в другом конце комнаты.
