Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
через арку в звонницу, держась поближе к стене, и робко махнула мистеру Ходжсону, пока тот завершал обход. Позади нее появился слегка запыхавшийся Берти, все еще сжимавший корзину с бузиной.
Даже по странным меркам Вудвилла звонари представляли собой причудливую компанию. Среди них была Фэй, которую никто не мог понять, в том числе и она сама. Мисс Берджесс больше любила цыплят на своем участке, чем людей, а под ее ногтями всегда была грязь. Мисс Гордон была воплощением доброты и чемпионкой по стрельбе из лука. Миссис Притчетт к своему преклонному возрасту стала совсем крошечной, и ей приходилось звонить, стоя на ящике, хотя степень ее концентрации оставалась как никогда высокой. Список звонарей завершали близнецы Робертс, два тучных пожилых джентльмена с мягкими характерами, предпочитавшие общаться посредством легких кивков и шепота. В мире звонарей они были известны как «Двойной Боб» – внутренняя шутка, непрестанно вызывавшая смех на ежегодном собрании общества графства и вежливое недоумение где-либо еще. А возглавлял их всех старший звонарь, мистер Ходжсон, лидер скаутов, который в любую погоду носил шорты цвета хаки. Говорили, что по цвету колен мистера Ходжсона вполне можно предсказывать погоду. Этим вечером они приобрели оттенок яблок сорта «Кокс Оранж Пипин». Дождь продлится всю ночь, утром возможна изморозь.
Занятие подходило к концу, и звон постепенно затихал. То было любимой частью Фэй во время любой практики. Колокола следовало вернуть в безопасное положение язычком вниз, и звонари осторожно их переворачивали. Они стали звенеть все ближе и ближе друг к другу, сталкиваясь корпусами, и отец Фэй часто описывал этот звук как «треклятый грохот, которого бы больше нигде не допустили, если бы не чертова церковь». Но затем произошло нечто чудесное. Из этого хаоса родился гармоничный гул. Он кружил вокруг них, резонируя с древним камнем башни, сотрясая деревянные половицы и стуча в окна. Мама Фэй говорила, что он напоминает пение ангелов, и, когда звонари играли правильно, этому звуку не было равных.
Звонари продолжали аккуратно отпускать канаты правой рукой, скручивая концы веревки левой. Фэй в блаженстве закрыла глаза, теперь вокруг них слышался только гул колоколов.
Гармонию нарушил голос мистера Ходжсона.
– На счет три отпускайте и ловите. Раз… два… три. Отпускайте и ловите! – С последним звоном колокола замолкли.
Фэй открыла глаза и встретила хмурый взгляд старшего звонаря.
– Вы двое хотя бы представляете, сколько сейчас времени? – набросился он на Фэй и Берти.
– Извините, мистер Ха, – сказала она. – День буквально ускользнул от меня.
– В самом деле? Вы хоть раз подумали о ком-нибудь из нас, пока мы стояли и ждали вашего прибытия? Тратили драгоценное время и били баклуши, когда уже могли бы звонить, м-м-м? – Мистер Ходжсон всегда считал непостижимым, что день не вращается вокруг одной только колокольной практики. Хотя в этот вечер он был необычайно раздраженным, даже по его меркам.
– Простите, мистер Ха, я ехала так быстро, как…
– Ох, в этом я не сомневаюсь. Но где ты была?
– Я… занималась кое-чем. Для организованного сбора кастрюль, все такое. В воскресенье я приду вовремя. Обещаю.
Со стороны других звонарей послышались перешептывания и шумные вдохи, а их взгляды украдкой забегали по сторонам.
– В воскресенье практики не будет, – заявил мистер Ходжсон, его верхняя губа дрожала. Остальные звонари выглядели столь же угрюмыми, и, хмурясь, сматывали свои канаты.
– Что… что произошло? – спросила Фэй. – Кто умер?
– Про это говорили по радио, – сказал Берти. – Париж оккупирован нацистами. Ужасные новости.
– Хуже, Берти, еще хуже, – запричитал мистер Ходжсон. – Больше никаких колокольных звонов. Запрещено до конца войны!
– Запрещено? – Голос Фэй стал выше на октаву. – Кем запрещено? Неужели можно наложить такой запрет?
– Весть пришла из епархии и военного министерства. Звон любых церковных колоколов запрещен до дальнейших распоряжений, – сказал мистер Ходжсон, а затем добавил, закатив глаза: – За исключением периода воздушных налетов.
– А как же четверть звона в воскресенье? В память о маме?
Четверть звона – долгий, длиною почти в час, процесс, для которого требовались опытные звонари. Его исполняли по особым случаям. Фэй никогда раньше не принимала в этом участия, но теперь она была готова, и мистер Ходжсон предложил устроить четверть звона в честь годовщины смерти ее матери. Фэй сомневалась – ей не нравилось, когда другие люди заставляли ее думать о маме, – но мистер Ходжсон настаивал, и она уступила.
– К сожалению, мы вынуждены его отменить, – сказал он.
– Нет, нет, это невозможно. Мой… мой первый раз. Так нечестно. Они должны сделать исключение для одной маленькой четверти звона, мистер Ходжсон, пожалуйста.
– Исключение? И почему молодые люди всегда считают, будто правила писаны не для них, а?
– Я не хочу нарушать никаких правил, мистер Ха, но послушайте, я… – Фэй понизила голос и огляделась, в то время как остальные звонари гуськом вышли из комнаты и начали опасный спуск по ступеням винтовой лестницы. – Я обнаружила новый метод.
Мистер Ходжсон вздрогнул в предвкушении. В новых методах не было ничего необычного – он и сам придумал несколько, – но он всегда был рад попробовать что-нибудь неизведанное.
– Правда? Где?
Фэй заметила, что Берти слоняется возле узкого каменного входа в звонницу.
– Берти, можешь передать папе, что я буду через пару минут?
– О, м-м, да, да, конечно, – покраснев, произнес ее друг, прежде чем повернуться боком, чтобы протиснуться к выходу.
Фэй почувствовала укол стыда за то, что спровадила Берти, но если бы он стал свидетелем того, что последовало далее, то понял бы, что в ее книге заключено нечто большее, чем просто рецепт пудинга с вареньем.
– Минутку, мистер Ха, – сказала она, расстегнув сумку, достала книгу и пролистала ее, пока не нашла клочок бумаги. – Вот. – Она протянула его мистеру Ходжсону, и тот прищурился, воспроизводя метод в голове.
– Кефо… Кефа…
– Кефапепо, – подсказала Фэй. – Не спрашивайте, почему он так называется, я сама не знаю.
– Весьма необычно, – сбивчиво, но заинтригованно, сказал мистер Ходжсон. – Должен сказать, за все годы, что я провел с колоколами, никогда не встречал ничего подобного.
– Да, действительно необычно.
– Где ты его нашла?
– Он принадлежал маме.
– А, – скривил губы мистер Ходжсон. – Разумеется, это кое-что объясняет.
– Например?
– Прости меня, Фэй, но это полнейшая нелепица. Колокола просто дергаются, снова и снова. Боюсь, в результате мы не получим ничего, кроме шума. Неплохо, если ты пытаешься кого-то загипнотизировать, но совершенно неуместно в качестве колокольного метода. А что это внизу? «Я сокрушаю гром, я терзаю зло, я изгоняю тьму». Ох, говорю же, весьма необычно. Если бы пришлось выбирать, я бы предложил простую четверть звона «Ровной Тройки
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
