Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
и докторов, которых «сразила чума, когда они оказывали духовную помощь, и часто одно прикосновение или один вздох зачумленного убивал их даже раньше, чем самого больного, к которому они приехали».
Почти все рассказы дышат отвращением и страхом, который вызывала чума у тех, кто с ней сталкивался. Болезнь не относится с уважением к достоинству и красоте человека, но Черная смерть, похоже, обладала особенно эффективными инструментами для разрушения и уничтожения своих жертв. Все, что с ней связано, было отвратительно настолько, что больной становился скорее объектом омерзения, чем жалости: «Все, что выделяли их тела, испускало невыносимый смрад. Пот, экскременты, слюна, дыхание – все было нестерпимо зловонным, а моча – мутной, густой, черной или красной…»
Все эти проявления регистрировались с ужасающей точностью и были описаны тщательно и объективно. Однако не предпринималось или почти не предпринималось никаких усилий, чтобы объяснить их логически или объединить в целостную картину. Фундаментальные знания, на основании которых можно было бы предпринять такие попытки, были удручающе недостаточными, а желание сделать такую попытку практически отсутствовало. Единственным аспектом, оказавшимся своего рода исключением, стал вопрос: как болезнь передавалась от человека к человеку и из страны в страну? Об этом много размышляли и выдвигали разные эзотерические теории. Основными были две, не являвшиеся, впрочем, взаимоисключающими. Приверженцы первой считали, что инфекция передается от человека к человеку, а сторонники второй верили в существование «миазма», или ядовитого облака.
Средневековые доктора столкнулись с ситуацией, когда на одной территории внезапным и необъяснимым образом умирало множество людей. Эта зона смертности постепенно смещалась, завоевывая новую территорию и оставляя старую. Любые мыслящие существа, столкнувшиеся с подобным феноменом, но при этом совершенно несведущие в области медицины, скорее всего, пришли бы к одному и тому же объяснению. Должно быть, существует что-то вредоносное в самом воздухе, который медленно перемещается из одного места в другое, гонимый ветром или побуждаемый собственным загадочным движением. Существовало множество различных точек зрения на природу этой переносимой по воздуху опасности, ее происхождения и физического облика. Но почти каждый средневековый ученый или доктор считал само собой разумеющимся, что главной причиной Черной смерти является порча атмосферы.
Споры вращались преимущественно вокруг степени вреда, который такая порча может нанести подверженной ей атмосфере. Арабский философ и врач из Гранады Ибн Хатима занял крайнюю позицию, утверждая, что в некоторых случаях порча может быть абсолютной, иными словами – сама природа воздуха может быть безвозвратно изменена разложением. В таком воздухе не родится никакой свет, а тем более облако, в котором может выжить человек. Подобные условия существовали только в самом сердце охваченной чумой области, а вокруг наверняка можно было обнаружить зону частичного заражения воздуха, где существовала угроза смерти, хотя все еще большая, но уже не неизбежная. Изменение в составе воздуха могло быть вызвано движением звезд или гнилостными испарениями разлагающейся материи. Однако в случае Черной смерти Ибн Хатима считал, что причину следует искать в погодных капризах предшествующих лет.
С теорией, что воздух мог быть изменен в своем составе, соглашались немногие. Даже коллега и друг Ибн Хатимы Ибн аль-Хатиб не мог принять существование чего-то большего, чем временное отравление воздуха, вызванного появлением в атмосфере чего-то вредоносного. Что это было и откуда пришло, тоже вызывало жаркие споры. Альфонсо де Кордова, как и большинство ученых того времени, считал, что начало этому злу, вероятно, положило движение планет, но если отравление атмосферы продолжалось в течение какого-то времени, то за этим стоит некий человеческий фактор:
«Поскольку воздух может быть заражен только искусственно, как в случае, когда в стеклянной колбе приготавливается какая-то смесь и она хорошо перебродит, тот, кто желает сотворить это зло, ждет, пока подует сильный медленный ветер с одной стороны света. Тогда он выходит на этот ветер и ставит свою колбу на камни напротив города, который хочет заразить, а сам обходит их и встает сзади камней против ветра, чтобы пары не заразили его. Потом он с силой ударяет свою колбу о камни. И когда она разбивается, пары выходят наружу и рассеиваются в воздухе, и те, кого они коснутся, умрут…»
Анонимный автор другого трактата о чуме отвергает все эти средневековые фантазии о газовой войне и отдает роль мировых злодеев крупным землетрясениям 1347 года. Еще до этого времени под землей нарастало давление, и небольшое количество тлетворных потоков воздуха, сочившихся оттуда, давали начало мелким эпидемиям. Но теперь ядовитые испарения стали выходить через трещины в земле, проникать в атмосферу и перемещаться по территории Европы, убивая все, что попадается им на пути.
Странно, что хотя каждый доктор на словах отдавал должное учениям Галена, но то довольно прозаическое объяснение заражения атмосферы, которое он предложил, почти полностью игнорировалось теми, кто писал о Черной смерти позже. Болезнь, по его мнению, возникает в основном от «вдыхания воздуха, зараженного гнилостными выдохами. Начало этому гниению может дать большое количество незахороненных трупов, возможное во время войны, или испарения прудов и болот летом…». Может, чудовищный масштаб катастрофы, охватившей Европу в XIV веке, вынудил ее жертв искать столь же нелепое объяснение.
Но мысль, что болезнь могла передаваться непосредственно от человека к человеку, не исключала веры в отравленную атмосферу. Немногие, в основном среди арабов, отказывались признавать такую возможность из религиозных соображений, но для большинства людей свидетельства, которые они видели собственными глазами, были слишком сильны. Прилагались определенные усилия, чтобы объединить обе теории, например, теми, кто утверждал, будто жертва чумы может источать инфекцию в ближайшем окружении, порождая свой личный локальный миазм, окружающий ее голову, словно нимб. Но таким логическим изыскам не уделялось большого внимания, и в целом люди довольствовались тем, что принимали к сведению, что болезнь могла с ужасающей скоростью передаваться от одной жертвы к другой, и не слишком интересовались философским и научным обоснованием этого феномена. Доказательств было предостаточно. Заметим, что араб Ибн аль-Хатиб пренебрег своими религиозными верованиями и решительно заявил: «Существование инфекции ясно подтверждено опытом, исследованиями, умственным восприятием, вскрытием трупов и подлинным знанием факта…»
В действительности создается впечатление, что для средневекового сознания самым пугающим свойством Черной смерти была та скорость, с которой она переходила от человека к человеку. «Контактная природа этой болезни, – писал хронист, – разумеется, самая жуткая из ее черт, потому что, когда тот, кто заразился ею, умирает, и все, кто наблюдал его болезнь, или приходил к нему, или имел с ним какое-то дело, или даже нес его до могилы, быстро следуют за ним туда же, и никто не знает способов защиты».
В числе тех, кого поразил
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
