осложнения, не защитил бы никто.
То есть, прощены с недопущением в будущем? И ладно. Я встал, пододвинул стул на место.
— Всё понял. Не повторится. Я пойду, Евгений Иванович?
— Тебя никто не отпускал. Что за манеры? Или ты у этой своей, как ее? Пилипчук?
Ого, да я, кажется прощен.
— Извините, пожалуйста, — и стул скрипнул подо мной немного. — Спасибо вам, кстати, за помощь. Если честно, я уже не знал, что с этой женщиной делать.
— Хватит лирики, Панов, — Чазов посмотрел на наручные часы, недовольно поморщился. — Значит, так. Галина Леонидовна очень просила за тебя. Волшебником называет. Принято решение... Короче, неделя тебе, чтобы рассчитаться у себя на работе. Трудоустроим тебя на нашу скорую. Традиционно у нас студенты не работают, но тут случай особый. График... договоритесь там с начальником... Но в особых ситуациях... тебя вызовут. И никакой самодеятельности! Вопросы?
Ну что сказать... все намного лучше, чем могло бы быть. Нужен я Чазову. Поэтому и вместе кнута — пряник.
— Две недели, по КЗоТу же. Одна небольшая просьба, Евгений Иванович...
Снова блеснули стекла очков. Хм, похоже, границу я всё-таки перешел. Но куда уже теперь? В этом кабинете перемотка назад не предусмотрена.
— Ну? Говори уже.
— Я бы хотел, чтобы со мной на работу перешла врач Томилина Елена Александровна. Она — грамотный специ...
— Не по чину тебе тут условия ставить! — обрубил мои хотелки хозяин кабинета. — Молод еще всех своих любовниц за собой таскать! Сам по краю прошел, а туда же! Юбок тебе мало?
А вот и кнут образовался. Да уж. Не тот момент я выбрал для торговли. Как щенка, носом макнули и мордой размазали. Ничего, мы к этому разговору еще вернемся. Не в этом кабинете, так в другом. Или это знак судьбы? Такой ответ для возможности решить ситуацию и перестать играть роль Труффальдино?
— Мало! — вызывающе ответил я.
Тут себя как поставишь. Или на голову сядут или... Почему бы не поторговаться?
— Я с Томилиной пуд соли съел. Ладно, если нельзя ее в ЦКБ, дайте хотя бы путевку в дом отдыха от 4 управления. На майские праздники. На двоих.
— Панов! — Чазов даже привстал в кресле. — У меня просто слов нет!
— А слов и не нужно, — я кивнул на пачку с пустыми приказами. — Просто черкнуть пару строчек в профком.
«Слабоумие и отвага» — вот наш девиз. И знаете что? Сработало! Евгений Иванович и правда махнул рукой, быстро что-то написал на листике. Протянул мне.
— Спрошу обратно вдвое. Имей в виду!
Глава 2
В профкоме, конечно, обалдели. Еще даже не оформился, а собирается в отпуск. А полгода отработать не хочешь сначала? Дело решила резолюция Чазова. Позвали начальника, тот почесал затылок, подумал — и шестеренки завертелись, нашли какую-то лазейку. Все-таки я студент, да еще из регионов. Мне пришлось сходить в отдел кадров, написать заявление. Сделать с него копию и принести в профком. Оплатить 100% стоимости — благо на подстанции выдали зарплату и деньги были. После чего мчаться к Лебензону, срочно писать заявление на увольнение.
— Как уходишь?! — удивился он, будто я у него подписывал кровью договор пожизненной службы.
— Предложили место получше, — пожал плечами я. — И зарплата в полтора раза выше. Почти двести рублей.
— И куда?
— ЦКБ. Скорая на Волынке.
— Кремлевка, значит... — Ароныч покачал головой. — Высоко взлетишь — больно падать будет. Оставайся у нас, я тебе тоже прибавлю. Изыщем фонды. Там и спрос больше, причем не в полтора раза.
— Надоело по бомжам мотаться, — честно признался я. — Да и Лену жалко. Последнее даже важнее. Помните, как мы чуть от менингита не загнулись?
Главврач пожал плечами. Мол, профессиональный риск — сами знали, на что шли.
— Томилину с собой утащишь?
— Сразу не получится, — неуверенно ответил я. — Но попробую.
— Эх, Панов, Панов, — Лебензон горестно закатил глаза. — Если бы не помощь с делом Каверина... Давай заявление, подпишу. Но две недели отработать придется.
— Само собой!
* * *
— В Сочи?!
Лена чуть не упала на меня. Девушка упиралась мне в грудь двумя руками. «Диана-Наездница». И как только я ей по дурости озвучил идею поехать на майские праздники вместе отдохнуть, всплеснула ладошками, покачнулась. Пришлось ловить.
— Конечно хочу! Спрашиваешь еще...
А я до хруста сжал зубы. Вот ведь дурак! Поддался минутной слабости. Томилина так хотела показать на себе венские обновки — чулки и прочее, что не побоялась после ремонта машины заявиться ко мне еще раз домой. И опять без предупреждения! Я конечно, дал слабину. Мигом утащил Лену в постель. А там... ну ляпнул, не подумав. И что теперь делать? Откатывать обратно?
— А куда? И когда?
Посыпались вопросы, а я лежал и думал, как мне поступить. Поездку то я обещал Лизе! Ну допустим майские я смогу отмазать — выхожу на новую работу. Но загар то не скроешь! Или все-таки можно скрыть?
Томилина продолжала задавать вопросы, на которые у меня не было ответа. Остался единственный способ прекратить этот поток эмоций — перевернуть на живот и поставить Лену на четвереньки.
В самый ответственный момент... раздался звонок телефона.
— Не бери!
Лена разошлась, трубка продолжала разрываться.
— Если возьмешь — прокляну!
Телефон не умолкал. Да кто такой настойчивый то? И голосовых ящиков еще не придумали...
— Извини, мой ненасытная, — я попытался сгладить все шуткой. — Он не даст нам закончить.
— Тебе никто не даст с таким отношением, Панов, — ядовито произнесла Томилина переворачиваясь на спину и закутываясь в одеяло.
— Вместе в дурке веселей. Больница Кащенко. Слушаю.
В трубке раздался мужской «кхм...», Лена не выдержала, засмеялась.
— Это квартира Панова?
Я узнал в телефоне голос Раппопорта.
— Александр?
— Да, я в Союзе. Вы говорили о готовности встретиться.
Меня всего прям продрало от ощущения того, что нас слушают. Поди, 7-е управление КГБ не спит — пасет всех приезжающих иностранцев.
— А вы звоните...
— Из таксофона — в трубке раздалось понятливое хмыканье.
Тоже не гарантия, но уже лучше.
— Хорошо, давайте встречаться. Где и когда вам удобно?
— Меня довольно плотно... опекают. Как насчет выходных? Планируется культурная программа, надеюсь, я смогу вырваться. Сможете меня
