кивает.
— Идёт, — он протягивает мне руку для пожатия и его лицо при этом остаётся бесстрастным.
Пожимаю его руку в ответ, понимая, что обратного пути уже нет.
Господи, дай мне сил перенести всё это.
Обречённо смотрю на свою правую руку, которая в одночасье кажется мне какой-то чужой, и без интереса рассматриваю явно дорогое украшение — как и всё у незнакомца.
— Как вас зовут? — спрашиваю со вздохом.
Незнакомец удивлённо поднимает брови: видимо, ему и в голову не пришло, что я могу его не знать.
— Демид, — склонив голову набок, сообщает…хм…будущий муж.
— А полностью? — с ехидной улыбочкой не отстаю.
Пусть не думает, что его со мной ждёт сладкая и спокойная жизнь.
— Демид Пригожин, — усмехается мужчина.
А я замираю на месте, потому что нужно быть последним неандертальцем, отставшим от жизни, чтобы не знать этого имени. Его компания «Меркурий», которая специализировалась на предоставлении услуг переводчиков высшего уровня всех более-менее востребованных языков, была неизвестна разве что детям — и то спорный вопрос. После окончания университета я по своей наивности тоже подавала туда резюме — заканчивала филологический факультет по направлению «Лингвистика»; мне казалось, что моих знаний английского и испанского должно было хватить для получения должности переводчика, но в этой фирме смотрели так же и на социальный статус, который у меня на тот момент был на «нуле».
Но я всё же стараюсь не показать, насколько сильно новая информация меня ошарашила.
— А отчество? Старших надо уважать, знаете ли…
Мой собеседник подходит ближе, в то время как я на шаг отступаю — становится как-то не по себе от того, что он нарушает моё личное пространство. Но Пригожина это ни капли не смущает — он останавливается лишь тогда, когда расстояние между нами становится до неприличия маленьким, и наматывает на палец прядку моих русых волос.
— Я не настолько стар, чтобы ты обращалась ко мне по имени-отчеству, — насмешливо произносит, но его глаза остаются холодными и непроницаемыми.
Очень хочется, чтобы между нами выросла толстая стена, которая скроет меня от этого леденящего душу взгляда, но чудеса случаются только в фантастических фильмах; отвожу глаза в сторону, отмечая про себя, что напряжение спало, и дышать стало легче, и делаю в голове пометку — не оказываться больше к нему так близко.
— И что же вы намерены делать дальше? — меняю тему.
Быть рядом с ним колючей гораздо легче.
— Не «вы», а «мы», Ульяна, — поправляет Демид — надо учиться называть его по имени. — А дальше — свадьба; пока будет идти подготовка, можешь пожить здесь с отцом, а после я заберу тебя к себе. У вас хороший дом; прости, — тут же исправляется и одаривает меня довольной улыбкой, — у нас хороший дом. Сделаем небольшой ремонт, и можно будет провести церемонию прямо здесь, если ты не против.
Качаю головой, удивлённая сменой тона его голоса: исчезли холодные нотки, сухость и вежливость — впрочем, мы скоро станем семьёй, хоть и фиктивно, и обращаться друг к другу на «вы» было бы странно; стал держаться как-то попроще — или мне просто хотелось в это верить.
Но жизнь рядом с ним в любом случае обещала стать непростой — уж я-то знаю.
— Может, я всё же верну тебе долг деньгами — со временем? — вставляет папа, и я удивлённо всматриваюсь в лицо Демида.
То есть, вариант рассчитаться по-другому всё же имел место быть? Но почему в этом случае Пригожин выбрал такой витиеватый способ погашения долга? В чём выгода от приобретения полусгнившего дома и тем паче жены, без которой ему итак неплохо живётся?
— У меня совершенно нет на это времени, Николай Викторович, — безэмоционально отмахивается мужчина. — К тому же, сумма достаточно велика, а, учитывая ваше нынешнее положение, ждать придётся довольно долго.
— Я всё же не пойму, зачем нужна свадьба, — выдыхаю себе под нос, но Демид всё равно меня слышит. — Вы могли бы просто подождать, пока мы найдём, куда перебраться, и забрать дом себе; на худой конец, просто выставить нас за дверь, хотя мне не нравятся оба варианта. Будь я на вашем месте…
— Но ты не на моём месте, — беспардонно перебивает, и в его голос возвращаются нотки раздражения. — И, как я уже говорил, я не бесчувственная сволочь, какой ты меня видишь, и не хочу, чтобы после пресса ополчилась на меня из-за дешёвых войн с женщинами и стариками! И, раз уж ты дала своё согласие, предлагаю закрыть эту тему — если хочешь прожить остаток своей жизни спокойно.
— Остаток жизни? — недоверчиво пищу.
На лице Демида появляется снисходительная ухмылка.
— Всё верно. — Он снова наклоняется слишком близко. — Ты ведь не думала, что сможешь развестись со мной через год-другой, понадеявшись на то, что я достаточно наигрался? Я не собирался связывать себя узами брака — до недавних пор — но раз уж этого всё равно не избежать в будущем, то я намерен жениться единожды.
— Я всё равно ничего не понимаю, — прижимаю пальцы к вискам, в которых начинает стучать. — Все, так или иначе, разводятся; что с того, если с нами случится то же самое? Вас никто не толкает в ЗАГС под дулом пистолета! Вы ведь сами не в восторге от идеи остепениться — вдруг вам самому захочется развестись через месяц?!
Лицо Пригожина суровеет в мгновение ока; замечаю в его глазах блеск молний перед тем, как он больно хватает меня за локоть.
— Не захочется, потому что я — не все, Ульяна, — раздаётся над головой громогласный голос, проникающий под кожу и совершенно подавляющий волю. — Чем раньше ты это поймёшь, тем легче будет твоя супружеская жизнь. И кстати, если ты думаешь, что наш брак будет фиктивным, то ты ошибаешься — он будет самым настоящим, причём во всех смыслах.
Мои губы удивлённо приоткрываются, но я этого даже не замечаю; прилипшую к губам прядку волнистых волос колышет выдыхаемый мной воздух, пока я обливаюсь холодным потом: не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, на что именно Демид намекает. Я не была ханжой, и знала, что когда-нибудь в будущем выйду замуж, хотя первая брачная ночь меня всё же немного пугала, так как я по-прежнему оставалась «девочкой». Полагаю, это не было секретом — Пригожин наверняка навёл справки прежде, чем делать мне предложение; скорее всего, это для него было очень важно, иначе он явился бы в наш дом сразу после проигранной отцом партии в карты.
Выходит, моя девственность — это основная причина, по которой он решился на шаг,
