которой зачем-то подключились и оба сорванца, быстро преодолела улицу, пронеслась мимо автобусной станции, где готовился к отправке междугородный рейс, и, оставив там любопытных сорванцов, вышла на финишную прямую. Шлёпанцы не лучшая обувь для бега, поэтому Треснорожевы вскоре вплотную приблизились к Нырку.
– Хватай! – крикнул брату бизнесмен Треснорожев.
И сам вытянул руки, готовясь схватить беглеца за майку. Треснорожевы качнулись вперёд, сомкнули пальцы и к величайшему сожалению ощутили в них лишь воздух: оправдывая фамилию, Нырок успел поднырнуть под смыкающиеся клещи и, метнувшись в сторону, нёсся теперь к увиденному грузовичку без тента, который только-только тронулся с места.
Грузовичок был забит почти под завязку: вдоль бортов стояли мешки с картошкой, на полу лежала метла, а у кабины жевал траву привязанный верёвкой козёл. Но чуть-чуть места, для одного человека, в кузове всё-таки оставалось, и прибавивший ходу Нырок успел перевалиться через борт.
В кабине ухала музыка. Нырок со страхом ждал, что сейчас она стихнет, водитель остановит машину и отправится выяснять, кто это такой умный забрался к нему в кузов? Но грузовичок продолжать неторопливо ехать, музыка греметь, а улыбчивый водитель с круглым, как сковородка, лицом, похоже, не заметил, что у него в машине едет теперь ещё один пассажир.
А раз так, Нырок принялся обустраиваться. Потеснив козла, он раздвинул мешки и, напрягая голос, обратился к преследователям, которые по причине тихоходности грузовичка и бурлящей злости бизнесмена Треснорожева не прекращали погони.
– Треснорожев! Ты хочешь вернуть свой аванс за дом в Париже? Но я не могу вернуть аванс. Мне пришлось так быстро покинуть ваш гостеприимный городок, что деньги, тю-тю, остались там. И вообще, Лувр больше не продаётся, я сдал его в аренду под музей. Могу предложить в Англии часы с боем, называются Биг Бэн. Или Пизанскую башню в Италии. Башня, правда, немного кривая, но я сделаю скидку. Хотя, нет, не сделаю. Ты, Треснорожев, говорят, человек очень жадный, мироед. Говорят, мать родную не пожалеешь. Да и, пожалуй, рожа у тебя треснет от недвижимости за границей, а Треснорожев?
Треснорожев, у которого от злости и физического напряжения покраснела лысая голова, продолжал угрюмо бежать за машиной. За ним едва поспевал тяжеловесный брат.
Сунув руку под майку, Нырок извлёк из-за пазухи цветочек – слегка помятую желтоглазую фиалку.
– Вот, срезал для себя в гостинице, – прокричал он, – хотел посадить в горшок. Но придётся отдать тебе, Треснорожев: ничего не могу с собой поделать, люблю дарить фиалки таким олухам как ты!
Прицелившись, Нырок разжал пальцы. Подхваченный ветром цветок, перелетев, прилип точно ко лбу бизнесмена Треснорожева. Взревев, как бык, Треснорожев смахнул фиалку и бросился вперёд. Нырок не на шутку встревожился.
– Зачем вы бежите? – принялся урезонивать он преследователей. – Вы что, не видите, садиться некуда, здесь только одно место!
Нагнав грузовичок, Треснорожев, а следом и брат, вцепились руками в задний борт. Дело принимало скверный оборот. Нырок огляделся в поисках средств защиты. Между мешков он увидел метлу. Дотянувшись до неё и схватив поудобней, Нырок принялся лупить пучком прутьев Треснорожевых по пальцам.
– Я говорю, садиться некуда! Садиться некуда! Садиться некуда! – твердил он, охаживая братьев что есть сил.
Братья Треснорожевы орали от боли, перехватывали пальцы, но отпускаться не собирались.
– Убью-ю-ю! – выл бизнесмен Треснорожев.
– Ну, всё, вы сами виноваты, – сказал Нырок гробовым голосом. – Я этого не хотел.
Перевернув метлу, он резко вскинул черенок в сторону Треснорожевых:
– Руки вверх!
От неожиданности братья вытянули руки и остановились. В ту же секунду грузовичок начал отдаляться от них. Нырок уже решил было, что дело кончено, но братья снова ринулись в погоню.
– Ещё не всё? – удивился Нырок. – Ну, тогда…
Достав из мешка картофелину побольше, он с силой швырнул её в направлении преследователей.
– Ложись! – закричал Нырок, сам падая на дно машины.
Когда он выглянул, братья Треснорожевы, зажав головы, лежали в дорожной пыли. Грузовичок набрал скорость, и уставшие братья, пусть и трижды разозлённые, догнать его уже не могли.
– Поймаю – убью-ю-ю!!! – проревел, оторвав голову от земли, бизнесмен Треснорожев.
– Сначала поймай, – пробурчал Нырок, засовывая метлу между мешков.
Поднимавшиеся с дороги Треснорожевы отдалялись от него, становясь всё меньше и меньше, и из недавней грозной реальности с каждой секундой превращались в эфемерную субстанцию, в одно из воспоминаний, каковых в жизни Нырка было немало.
Он вдруг почувствовал, что тоже устал: пережитый стресс и длительный забег отняли немало сил. Подсунув под себя мешки, Нырок вытянулся на них в полный рост и вскоре, укачиваемый дорогой, захотел спать. Единственное, что этому мешало – слишком громко звучащая над ухом музыка. Поднявшись, Нырок застучал рукой по крыше кабины.
– Сделай музыку потише! – прокричал он.
Водитель с улыбчивым и круглым, как сковородка, лицом, чьи ушные перепонки сотрясали басы сабвуфера, ничего не слышал. Тогда Нырок начал колотить сильней и не переставая. Перебить сабвуфер ему не удалось, зато удалось сделать так, что крыша кабины заходила ходуном. Перестав улыбаться, водитель поднял глаза на прыгающую крышу, а затем прислушался.
– Сделай музыку потише! – донёсся до него истошный крик.
Водитель пожал плечами: кричать было некому. Оторвавшись от дороги, он повернулся к заднему оконцу. Оттуда, не мигая, смотрел на него привязанный в кузове козёл. Водитель грузовичка медленно отвёл взгляд. Потом обернулся ещё раз и, убавив громкость, пробормотал:
– Как скажешь, друг.
Разогнавшийся грузовичок мчал по районной дороге. Скрывшееся за густыми облаками солнце уже не раскаляло воздух, а деликатно дышало теплом. Луга, уходящие к горизонту, источали баюкающие запахи разнотравий. Раскинувшись на мешках, спал утомлённый Костя Нырок.
Грузовичок обогнал автобус междугородного рейса, и те из пассажиров, кто увидели спящего Нырка, тоже решили вздремнуть часок-другой, раз есть такая возможность.
Глава 3
В каждом населённом пункте, большом или маленьком, за исключением, разве что, совсем крохотных, есть автобусная станция. В населённом пункте может не быть железнодорожного вокзала, речной или морской пристани, аэропорта или космодрома, а автобусная станция есть. Вы спросите, почему? Потому что для приёмки автобусов не годится железнодорожный вокзал, пристань, аэропорт, или космодром. Для приёмки автобусов годится только автобусная станция. Которая может ещё называться автовокзалом.
В одном из таких автовокзалов – не то чтобы совсем вокзалов, а, скорее, вокзальчиков, где даже летающим под крышей птицам особо негде полетать – пребывал мелкий жулик Костя Нырков по прозвищу Нырок: в серой майке, тёмных джинсах и синих шлёпанцах на босу ногу, то есть в том самом виде, в каком ему пришлось удирать от братьев Треснорожевых на подвернувшемся грузовичке.
Помещение автовокзала наполовину было уставлено рядами откидных деревянных кресел, где сидели ожидающие своего рейса
