class="p1">Я обернулся. Маша демонстративно скинула с себя покрывало, которое было единственной её одеждой на тот момент. Тело было идеальным, формы аппетитными. Голова закружилась и перестала слушаться. Маша прижала меня своим телом к стенке, её рука пальцами запуталась в моих волосах на голове и гладила их на затылке. В глазах поплыло. Она провела носом вдоль левого виска и поцеловала в щёку. Её губы пустили дымок, и она быстро убрала от меня своё лицо. Я моментально пришёл в себя и увидел, как она отплёвывается со своих губ тлеющими искорками. Я сразу побежал и закрылся в своей комнате. Что это было? Ту щеку мне обдал водой мужик. Я сразу начал анализировать произошедшее. У мужика было церковное кропило. Возможно он священнослужитель. Тогда и вода в ведре не просто вода, а святая. А девушка? Возможно, она зло, которое он говорил не впускать. Я часто смотрю всякие фильмы страшилки. И всякая нечисть может войти, если только её пригласят. Ну, может не всякая, но всё же… Тут я обратил внимание, что у меня в руке мешочек с солью. Соль ведь тоже имеет какие-то свойства… Пригодится. Нет, надо валить отсюда по добру — по здорову. Я открыл своё окно, а там установлена кованная решётка, не пролезть. Надо срочно куда-нибудь звонить, чтобы меня вызволяли отсюда. Но на телефоне полный штиль — ни одной полосочки связи с оператором. На вытянутой руке подержал телефон за решёткой своего окна. Связь так и не появилась. В комнате изрядно похолодало и мне пришлось закрыть окно, чтобы ещё ненароком не простыть. Из-за двери послышался голос Маши:
— Вань, не надо меня бояться. Мне всего-то хочется тепла. Давай пошалим по-взрослому?
Я молчал и думал, как себя вести. А Маша, стоя за моей дверью, пробовала сжимать свой кулак, но раздосадовано поняла, что это на меня уже не действует. Возможно, всё же печенька или заварка, которыми она меня угостила, были той заразой, с помощью которой она манипулировала моим животом. Но я ведь не приглашал её к себе войти, значит в своей комнате я пока что в безопасности. Маша продолжала заговаривать мне зубы, а я сдерживал себя от соблазна и продолжал молчать в ответ. За дверью замолкло. Моё напряжённое состояние потихонечку спало, и я, пытаясь не производить лишних звуков, прилёг на кровать. Ещё раз взглянул на телефон в надежде, что появилась связь. Не появилась… Из деревянной спинки кровати рельефом проступило лицо Маши и рельеф руки скользнул в сторону моей головы:
— Ванюша.
От неожиданности меня подбросило вверх, и я соскочил с кровати. Рельеф лица и рук по кровати сползли на пол и направились в моём направлении. Я запаниковал и бросился к выходу. Там дверь сама распахнулась, и я оказался в коридорчике в объятиях Маши. Её руки оплели моё тело и меня словно парализовало. Я не смог пошевелиться, горло сжало так, что я не смог даже ничего произнести. Даже ноги свисали как у жертвы. Я словно беспомощная мышка обвитая змеёй. Маша нежно провела своим носом по моему носу. Изо рта немного вылез её язык, который раздвоился на кончике и снова вернулся в рот.
— Как ты хочешь, — произнесла она мне нежно в ухо: тут, на холодном полу или у тебя в тёплой кровати?
Я обернулся в свою комнату. Возле батареи на стуле лежала моя куртка. На её водоотталкивающем материале катались оттаявшие капельки воды. Той самой, которой меня кропилом обдал мужик. На столике пачка с солью. Живот прошёл, значит, она тоже чего-то да стоит. Я шёпотом смог произнести:
— Лучше в тепле…
— Тогда пригласи меня к себе в комнату.
— Пойдём.
— Нет, это должно звучать как приглашение.
По коже рук прокатились ёжики. Я собрался с мыслями:
— Я хочу, чтобы ты зашла ко мне в комнату.
Маша, всё ещё держа и обнимая меня, переступила порог комнаты. Мой разум начал затуманиваться. Такое чувство, что сразу несколько рук одновременно начали раздевать меня. Представьте, что две руки меня держат, одна рука поглаживает волосы на голове и ещё несколько стягивают с меня одежду, и всё это разом. Меня нежно уложили на кровать, и Маша своим телом снизу ползла по мне к лицу. Сквозь рассеянный взгляд я заметил воротник своей куртки. Тут же ухватился за него и дёрнул в сторону Маши. Брызги воды с неё обдали тело Маши, а отлетали от неё уже искрами и дымом. Маша соскочила с кровати и начала отряхаться от них. Я моментально пришёл в себя, быстро подбежал к пачке с солью и осыпал вокруг себя круг. Всё делалось в спешке, и круг оказался довольно маленький, чтобы только я мог там стоять, да и ещё в чём мать родила. Маша подошла ко мне и потянулась рукой. Но круг из соли стал для неё преградой. Рукой она словно упиралась в невидимый барьер.
— Ладно, — сказала она: не захотел в тепле…
Она подошла к окну и раскрыла его настежь. Холодный воздух начал затекать в комнату. Сначала волна прошлась по ногам, охлаждая под ногами ламинат. Потом холод начал ощущаться всё выше и выше. Меня затрясло от холода, но лучше я простыну, чем произойдёт непонятно что со мною. Маша легла на кровать и с наслаждением начала наблюдать мою дрожь. Я съёжился, руками обнял грудную клетку, но продолжал стоять в кругу. Так прошёл час, два, три. Из-за холода сильно хотелось в туалет, но я терпел. До утра оставалось недолго.
— Ну, ты и упёртый! — начало раздражать Машу: Тогда, гори ты синим пламенем.
Она начала обходить меня кругом, и то к чему она прикасалась, начинало тлеть и вспыхивать огнём. Затем она вышла из комнаты и закрыла за собою дверь. Я продолжал стоять в кругу, зажмурился и начал повторять: «Этого не может быть… Этого не может быть…» Жар от огня начал спадать. Я приоткрыл глаза, а огня уже нет. Мой телефон лежит на столе, на нём сработал будильник на семь часов утра. Я схватил его и вернулся в круг. Антенна связи с оператором полная. Может уже всё? Я быстро закрыл окно и начал одеваться. Потом что-то у меня сработало, и я повернул свой взгляд на окно. К моему глубокому удивлению ночной решётки там не оказалось. Я с опаской выглянул в коридорчик. Тихо. На цыпочках подошёл к двери на секцию. Дверь оказалась не заперта. Это же не могло быть моим буйным воображением? Я твёрдо решил, что тут ночевать
