мудрецами и сказителями, передавая ещё большую мудрость.
Но любая яркая звезда притягивает к себе не только любовь и счастье, но зависть и злобу.
Позавидовал такому великолепному миру бог тьмы, Г'хор. Решил он силой отобрать его, а в союзники позвал богиню колдовства Чакату. Они напали на мир Волорокам. Но Арунд и Оломаи в великой битве смогли защитить свой мир. Тогда Г'хор решил действовать исподтишка. Он обогнул землю и проткнул её изнутри. Страшное землетрясение содрогнуло всю землю. Суша, словно глиняная тарелка раскололась на куски, а в месте, где вошло копьё, появился разлом.
Бог Г'хор радостно распахнул двери своего тёмного мира и выпустил через разлом всю нечисть. Так в прекрасном мире Волорокам появились монстры. Они сметали всё на своём пути, не оставляя ничего живого. Тогда с небес спустилась богиня Оломаи и отобрала из народов двенадцать войнов. Нарекла их охотниками за монстрами и повелела им защищать все народы. Больше богиня не спускалась к своему народу. Но мы верим, что стоит избавить наш мир от монстров и тогда богиня вновь явит нам свою милость вместе с её мужем богом Арундом.
Стефан закончил рассказывать, стукнул последний раз в барабан под восхищенные взгляды девушек. Ораторское искусство сказителей было в почёте и ценилось не хуже ювелирного дела.
Лишь одного взгляда Равн не заметил — пигалица второй день не вставала.
"От неё веет болезнью, смертный дух уже давно преследует молодую дочь князя Милославского," — мысли Э'нгыра ворвались в голову темным туманом.
"Ты уверен, что это она?" — спросил его Равн.
"Конечно, уверен. Разве ты не помнишь тот день на площади, когда семейство Милославских явило всем людям свою дочь? "
" Что-то не припомню".
Равн встал и прошелся по носу корабля, чтобы размять ноги. Солнце клонилось к закату, Тормуд ужинал в это время и не заметил, как Равн наклонился к девушке и заставил сделать глоток одной из своих настоек. Рабыня с трудом открыла глаза, моргнула в знак благодарности и снова забылась помутненным сознанием.
"Вновь вмешиваешься в мироустройство, навлечешь беду… "
"Э'нгыр, достаточно," — ворон умолк. — "Я предпочитаю нарушить правила боя, чтобы выиграть войну".
Ворон шумно захлопал крыльями, привлекая к себе внимание. Это дало возможность сделать девушке ещё один глоток. Её щёки пылали, а на запястьях от верёвки остались кровоподтёки. Неудивительно — слишком нежная кожа.
Равн окинул взглядом девушку, вроде никаких других видимых повреждений не было. Изнеженная богатой и сытой жизнью аристократка, совсем не была приспособлена к подобного рода путешествиям. Чудо, если она останется жива. И ему придётся постараться, если он хочет впоследствии её обменять на мешок рады.
"Мешок рады? Ты забыл кто она?" — ворон почти рассмеялся. Звуки вороньего карканья разнеслись в вечернем воздухе.
Глава 3. Рада
Равн опустил девушку на пол, аккуратно повернул её на бок и прикрыл своим плащом. На груди у неё что-то блеснуло. Он присмотрелся, протянул руку — амулет. Древняя вещичка, металлический плоский прямоугольник, скорее всего найденный в руинах рундолов. Такая вещь на подпольном рынке просто бесценна. Но что она делает у обычной земельной аристократки? Полустертый символ подтверждал его происхождение, Равн видел такие надписи однажды в детстве, когда забрёл в старые развалины. Повертев амулет в руках Равн сунул его обратно в лиф её платья и отпрянул от девушки как можно скорее, понимая, что и так уже задержался рядом с ней слишком долго. Но было уже поздно, взбешенный Тормуд несся к нему за разъяснениями.
— Я думал охотники благороднее, чем обычные люди с материка, но ты начинаешь меня разочаровывать! Я не первый день вижу, что ты крутишься рядом с моими рабынями. Так какого ляда ты тут делаешь? — проорал басом вождь.
— Одна из рабынь не встаёт второй день, я подошёл проверить жива ли она, — спокойно ответил Равн. Он не боялся ярости Тормуда и мог справиться со всей командой, но плыть в одиночестве не представлялось возможным.
— Откинется, значит, туда и дорога. И чтоб рядом с ними больше тебя не видел.
Равн учтиво наклонил голову и попятился к своему месту.
Приближалась ночь, и привлекать к себе внимание охотнику совсем не хотелось. Он посмотрел назад, Стефан растерянно переводил взгляд с неба на Равна. Время обращения приближалось.
Тормуд успокоенный поведением гостей, махнул в воздухе пару раз секирой для устрашения и отправился обратно к себе.
— Спасать дефчонку было не самым лучшим решением, — Стефана трясло в ознобе, крупные капли пота стекали по вискам.
— Накинь капюшон, нам ещё не хватало неприятностей из-за твоего проклятья.
Ночь прошла относительно спокойно, тихий плеск волн, поскрипывание вёсел успокаивало и навевало сон. Вся команда спала, лишь изредка капитан подскакивал со своего места, осматривал гребцов и палубу, словно кто-то мог сбежать.
Вдалеке, где море сливается с небом, на самом стыке, Равн заметил как заискрился пурпуром горизонт. Наконец, то самое течение, теперь они быстро доплывут до Раумсдаля. Но те кто ходил в море постоянно знали, что за пурпуром приходит самый тёмный час. Так и вышло, перед рассветом налетели они — злобные птицы. Откуда они взялись, ведь рядом не было ни суши, ни островка.
Сирины — так называли их в народе. Когда-то они жили в лесах Оголаса и радовали жителей чудесным пением. Птицы с женскими головами отличались умом и житейской мудростью, так говорилось в древних легендах до возникновения Разлома. Сейчас же про них никто ничего не помнил, ни где они жили или плодились. Про них лишь ходили легенды, что сирины нападали на суда в час перед рассветом.
Они налетели тучей, из-за шума крыльев больше ничего не было слышно. Гребцы отбивались вёслами, кто поумнее схватился за меч. Тормуд словно огромный титан без устали рубил топором направо и налево, но безуспешно — против туманных птиц обычное оружие было бесполезно.
Равн схватился за меч, его сталь закаленная в семи печах и заговорённая у самой сильной колдуньи, с лёгкостью справлялась с любой нечистью. Охотник кружился словно в танце, грациозно орудуя мечом: взмах и птица падала разрубленная пополам на радость оголодавшему оборотню.
Рабыни визжали от ужаса, отмахиваясь руками от когтистых лап.
— Что за исчадия Г'хора? Откуда взялась эта нечисть? — орал Тормуд.
Его шаман быстро сообразил, что птиц можно поджечь и размахивал факелом, тыкая в подлетающие г'хоровские отродья, а они вспыхивали, метались в агонии, поджигая сородичей.
Неизвестно сколько бы ещё продолжалась эта бойня, если бы на горизонте
