обвиняли уже его современники. В этом плане интересен вопрос о том, каким образом Нострадамус делал свои предсказания, на чем он основывался, составляя данные тексты. Ведь, как уже было сказано, столь детальные предсказания было бы невозможно получить, используя только астрологические методы. И тут мы подходим ко второй стороне самопрезентации Мишеля Нострадамуса — тесной связи его пророчеств с античной традицией прорицателей и оракулов[14].
Как отмечает А. А. Пензенский, в своих пророчествах Мишель Нострадамус активно использовал образы и сюжеты, взятые из античной истории, равно как и «продигии» — популярные в античной традиции знамения, предвещающие те или иные события[15]. Ссылки на античные образы мы находим и в «Пророчествах магистра Мишеля Нострадамуса». Так, во втором катрене первой центурии он прямо сопоставляет себя с античными прорицателями:
С посохом в руке, посреди Бранхид,
Водами смачивает кайму [одежды] и стопы.
Пар и голос трепещут [его] рукавами.
Божественное сияние. Божество располагается рядом.
Здесь мы видим несомненную античную аллюзию, Бранхиды — это члены рода, который заведовал оракулом Аполлона в Дидиме, близ Милета. Таким образом, Нострадамус представляет себя как античного оракула или пифию, делающую свои прорицания по внушению богов. Непосредственным источником этого пассажа, вероятно, послужила книга флорентийского неоплатоника П. Кринита «De honesta disciplina», где пересказывается трактат греческого философа Ямвлиха Халкидонского «О египетских мистериях», в котором описывается жрица, дававшая оракулы в Бранхидах[16].
В данном случае небезынтересно указание самого Нострадамуса о том, каким образом он формулирует свои предсказания. Об этом он пишет в первом катрене первой центурии, открывающем «Пророчества магистра Мишеля Нострадамуса»:
[Пророк] сидит ночью, в удалении, в кабинете,
Один, в покое, на бронзовом сиденье,
Тонкий язык пламени, исходящий из уединения,
Заставляет изрекать [вещи], вера в которые не напрасна.
По мнению А. А. Пензенского описание процесса пророчества у Нострадамуса близко к материалам античных источников, например, Вергилия или Ямвлиха. Провидец, сидя в своем кабинете, ночью перед зажженной свечой, входит в медитативное состояние и начинает пророчествовать, фиксируя предсказания будущих исторических событий. Таким образом, непосредственная «пророческая техника» Нострадамуса проявляла наибольшую близость именно к античным, языческим источникам пророческой харизмы.
Еще одним непосредственным источником вдохновения Мишеля Нострадамуса стала библейская традиция. Сам Мишель де Нотрдам не колеблясь сообщает об этом в своем «Послании к Генриху II», говоря, что «все эти образы [будущего] основательно согласованы посредством Св. Писания с видимыми небесными творениями, а именно Сатурном, Юпитером, Марсом и иже с ними, как можно более явно увидеть в некоторых катренах» (57). Таким образом, французский прорицатель указывает на два непосредственных источника своих пророчеств — толкование Библии и астрологию.
Говоря о своем призвании, Нострадамус, безусловно, отчасти ассоциировал себя с библейскими пророками. Так, в предисловии к «Пророчествам магистра Мишеля Нострадамуса», адресованном своему сыну Сезару, Нострадамус рассказывает о своей работе над «Пророчествами» следующим образом: «Не то, чтобы я хотел присвоить себе знание и значение [библейского пророка], но [я предсказываю] вдохновением, данным мне в откровении, — насколько [возможно] для человека смертного, чей разум настолько же далек от небес, насколько [прочно] ноги его стоят на земле <…> Но, будучи часто в течение недели охватываемым пророческим состоянием, и путем долгих расчетов, придающих ночным изысканиям сладкий аромат [лампового масла], я сочинил книги пророчеств, каждая из которых содержит по сто астрономических катренов пророчеств…» (32–33).
Христианская традиция оказала серьезное влияние на Нострадамуса и в плане тем и содержания его пророчеств. Зачастую это было не непосредственное влияние текстов Священного Писания, а продолжение развития средневековой «пророческой традиции», восходящей непосредственно к иудейской и христианской эсхатологии. Примечательно, что в данном случае Нострадамус в значительной мере выступает как представитель католической традиции, признающей авторитет многочисленных средневековых пророчеств, в противовес протестантизму, всецело опирающемуся на библейские тексты. Как отмечал немецкий исследователь А. Хюбшер, «в приблизительно 400 толкованиях Нострадамуса, изданных к настоящему времени, не обращается внимание на самое главное. Самое главное — это связь центурий с мотивами “великого предсказания”. Встроенная в массу видений, которые сопровождают и освещают современность и будущее, пророчество о конце света довольно ясно выступает вперед в ожидании великого французского последнего монарха и святого Папы»[17]. Действительно, Нострадамус опирается на классику средневековой пророческой литературы, такую как «Предсказание о ниспровержении Европы» итальянского астролога Антонио Торквато и «Предсказание» эльзасского монаха и астролога Иоганна Лихтенбергера. Оба автора предсказывали многочисленные войны и эпидемии, стихийные бедствия и нашествие турок, которые завершатся воцарением последнего христианского императора, его победой над турками и освобождением Константинополя. Еще одной фигурой пророчества Лихтенбергера является «ангельский Папа», Pastor Angelicus, который сможет объединить греческую и латинскую церковь. Популярное собрание всех этих пророчеств было известно Нострадамусу из Mirabilis Liber — «Книги чудес», собрания пророчеств и астрологических предсказаний, пользовавшейся большой популярностью во Франции XVI столетия.
Таким образом, «Пророчества магистра Мишеля Нострадамуса» родились на пересечении античной, христианской и астрологической традиции. Французский прорицатель использовал самые разные методы, чтобы заглянуть в будущее — и астрологические расчеты, и библейские и средневековые христианские предсказания, и методы интуитивного прозрения, известные со времен античных оракулов. Результатом его труда стало произведение, которое комментаторы веками используют для того, чтобы заглянуть в будущее — или хотя бы увидеть в нем отражение уже произошедших событий мировой истории.
Достоверность пророчеств. Общие соображения
Мишель Нострадамус оставил нам грандиозный объем пророческой литературы — 942 катрена, вошедших в состав «Пророчеств магистра Мишеля Нострадамуса», послание королю Франции Генриху II, предисловие к «Пророчествам» и альманахи, которые также содержат большое число пророчеств. Каким образом следует относиться к этому огромному литературному наследию?
Вероятно, мы, как всегда, встречаем тут два возможных подхода — либо мы имеем дело с истинными пророчествами, описывающими будущее всего человечества в течение сотен лет, либо Нострадамус был лжецом, конъюнктурщиком, выпускавшим бесчисленные альманахи ради получения коммерческого успеха, или, в лучшем случае, фантазером, считавшим, что может проникнуть в будущее, используя старинные пророчества и собственные астрологические вычисления. Как нам кажется, обе эти точки зрения не совсем соответствуют истине.
Начнем с серьезной критики тех нострадамоведов, которые приписывают французскому астрологу возможность дать панорамное описание всей будущей мировой истории. Здесь мы сталкиваемся с целым рядом проблем, которые и будут рассмотрены нами далее.
Во-первых, это проблема оценки самой личности знаменитого прорицателя. Как справедливо показывают его биографы, Нострадамус был талантливым человеком и ярким представителем эпохи Возрождения, живо интересовавшимся многими областями доступного ему знания. Но можно ли приписывать ему способность сделать верные и точные предсказания всего будущего хода мировой
