очков, большие, красивые, характерные для человека, страдающего дальнозоркостью.
— В какой это уже будет раз?
— Я знаю. Не надо мне напоминать. Но теперь это уже точно. В последний раз, дорогая, клянусь Богом!..
— Ну хорошо. Но в следующий раз я тебе напомню.
— Не надо. Я сама буду помнить. Ты самая лучшая на свете!
Инка наклонилась над столом и чмокнула ее в щеку. Но на этот раз в поцелуе было гораздо больше чувства, нежели в том, которым она приветствовала Малгожату на площади.
— У меня будут перчатки-и-ии… — запела она высоким, почти детским голоском. — У меня будут перчатки-и-ии! — Она остановилась и приложила пальцы ко лбу. — Только какие? Наверное, серые, к тому пепельному костюму? Я видела такие в магазине.
— Да, лучше всего, наверное, серые. — Малгожата кивнула головой, не отрывая глаз от стопки банкнот, которую перебирали ее ловкие, неутомимые пальцы.
Большие золотые часы на запястье сильной загорелой мужской руки показывали: 9.30. Мужчина сидел за столом и медленно собирал автомат, части которого лежали тут же, на разостланной газете, вычищенные и промасленные.
Через несколько минут автомат был готов. Мужчина одним быстрым, уверенным движением проверил действие магазина и укрепил его. Потом нажал на спусковой крючок. Снова вынул магазин и из лежащего на столе мешочка высыпал на газету несколько десятков пуль. Действуя уверенно и методично, он зарядил автомат, потом оглянулся.
Засаленный, старый прорезиненный мужской плащ висел на стуле. Мужчина разложил его на столе, завернул в него автомат. Посмотрел на часы: 9.40.
Он направился к двери, взяв с собой плащ. На нем была кожаная куртка, бриджи и высокие ботинки мотоциклиста, зашнурованные до колен.
На пороге он оглянулся, проверив в последний раз состояние, в котором оставлял комнату, и вышел. Старательно запер дверь квартиры, два раза повернув ключ в замке. Потом спокойно, тихо насвистывая старую мелодию, вышел на улицу.
Дом, из которого он вышел, был новый, красивый и расположен несколько в стороне. То есть улица, на которой он стоял, находилась в стороне от главной магистрали городка. Мужчина теперь шел быстро, он свернул в узкую улочку и оглянулся. Улица была пуста. Не останавливаясь, он полез в боковой карман брюк и вынул оттуда маленькое металлическое кольцо, к которому были прикреплены несколько ключей. С ключами в руке он подошел к стоящему у тротуара маленькому «фиату», открыл дверку, положил плащ на заднее сиденье, потом уселся и бросил быстрый взгляд в зеркало, в котором отражалась абсолютно пустая улица.
Маленький «фиат» рванулся с места. Он быстро удалялся и наконец исчез, резко повернув на перекрестке.
Старый охранник подошел к окошечку кассы, тихонько постучал по нему и, просунув голову, сказал:
— Машина уже здесь, панна Малгося. Так что? Я могу сказать водителю, что мы уже едем?
— Да, пан Станислав. — Малгося встала, закрыла окошечко и повесила табличку: «Закрыто». Посмотрела на часы. Было уже девять тридцать. — Скажите ему, пусть минутку подождет. Я зайду к директору, чтобы он подписал чек.
— Хорошо. Тогда я подожду у машины.
Он медленно отошел и, пересекая зал, почти незаметным усилием распрямил плечи, так как хорошо понимал, что на этой должности должен производить впечатление мужчины в расцвете сил, физически крепкого и умеющего действовать в любой непредвиденной ситуации.
Малгожата потянулась за плащом.
— Там весь мой резерв: сто сорок тысяч.
— Хорошо! — Инка, не глядя, протянула над столом руку за ключом от сейфа. — Только возвращайся быстрей, потому что после двенадцати начнутся выплаты для всего повята. Снова я не справлюсь и будут нарекания. Сколько ты берешь в воеводстве?
— Полмиллиона, — Малгожата непроизвольно прижала локтем сумочку, в которой лежал минуту назад выписанный чек. — Наверное, хватит?
— Наверное. — Инка посмотрела на свою красивую, может быть, немного слишком большую руку, поднеся ее к глазам и двигая пальцами. — Взносы ведь тоже какие-нибудь будут. Пойдешь со мной после работы выбирать эти перчатки?
— С удовольствием. Но не забудь сказать, принесет ли он тебе сюда цветы. — Малгожата открыла дверь перегородки, махнула ей рукой и вышла, сопровождаемая словами:
— Я поставлю их тебе на столе в вазочке! Ты самая лучшая на свете!
Маленький «фиат» мчался по шоссе, тянувшемуся абсолютно прямой линией через голые весенние поля, тут и там расцвеченные яркой зеленью всходов. Он миновал поворот на боковую, в хорошем состоянии, узкую дорогу. Впереди показался далекий темный лес. «Фиат» увеличил скорость, и лес начал приближаться гораздо быстрее.
Когда появились первые деревья, машина внезапно притормозила. Шоссе бежало теперь в тени высоких старых дубов. Через минуту между ними показалась узкая, ведущая к отдаленной роще дорожка.
«Фиат» поехал еще медленнее и свернул вправо, он проехал по дорожке несколько десятков метров и снова свернул, на этот раз в лес.
Как большой жук, переваливаясь по неровной поверхности земли, он исчез в густых зарослях подлеска. Затем остановился. Его ровно и тихо работающий двигатель замолчал.
Несколькими минутами позднее серая «варшава» пролетела через лес и миновала поворот, направляясь в ту сторону, откуда приехал «фиат». Рядом с хмурым небритым водителем сидел седоволосый охранник Станислав, держа винтовку между колен.
Малгожата Маковская, забившись в угол заднего сидения, читала книжку, придерживая рукой дрожащие очки.
Станислав, который сонно глядел на бегущую под колесами ленту шоссе, повернулся и посмотрел на нее через плечо.
— Что это такое панна Малгожата читает, что даже не отзывается? Детектив или что-нибудь серьезное?
— Что читаю? — Малгожата быстро захлопнула книжку, положила ее на колени и начала протирать платком очки. — Да ничего… просто так… такая повесть.
Она замолчала и слегка покраснела, но в полумраке машины никто не смог бы этого заметить. Она не умела говорить неправду, и эта маленькая ложь принесла ей мимолетное чувство унижения. Но она даже перед собой стыдилась этой глупой книжки, которую читала уже четвертый или пятый раз в течение последней недели, то есть с того дня, когда взяла ее в библиотеке. Эта книжка состояла из сказок о бедных и некрасивых девушках, которых счастливый случай возносил гораздо выше их самых смелых мечтаний в райскую страну богатства, счастья и любви. Книжка называлась «Не буду Золушкой», а каждая сказка заканчивалась коротким комментарием, содержащим советы на все случаи жизни и предлагающим выход из любых самых сложных жизненных ситуаций. Но, к сожалению, ни один из этих выводов и ни один из советов нельзя было употребить, чтобы изменить жизнь кассирши Малгожаты Маковской: девушки некрасивой, робкой и неэнергичной.
— А, это повесть! — охранник Станислав рассмеялся и кивнул головой. — А некоторые и из жизни пытаются сделать повесть, чего только ни придумывают
