Ознакомительная версия. Доступно 37 страниц из 183
из замка.
— Хорошо, — кивнул Пероль.
Гонзаго расхаживал по коридору.
— Я хочу сам поговорить с ней, — пробормотал он. — А ты уверен, что мой кузен де Невер получил послание Авроры?
— Письмо ему доставил наш немец.
— И Невер приедет?
— Сегодня вечером.
Сейчас они стояли у дверей покоя Гонзаго.
В замке Келюс под прямым углом сходились три коридора — главного корпуса и двух боковых крыльев.
Комната принца располагалась в западном крыле, из которого по лестнице можно было спуститься в ров. Из центральной галереи донесся шум. Это Марта вышла из покоев мадемуазель де Келюс. Пероль и Гонзаго поспешно укрылись в комнате принца, но дверь оставили приоткрытой.
Марта торопливо шла по коридору. Было светло, но испанский обычай пересек Пиренеи, и то был час сиесты. В замке Келюс все спали. Поэтому Марта имела все основания надеяться, что никакие нежелательные встречи ей не грозят.
Когда Марта проходила мимо комнаты принца, Пероль внезапно набросился на нее и, не дав закричать, зажал рот своим носовым платком. Затем схватил в охапку и втащил, полумертвую от страха, в комнату своего господина.
II
Плюмаж и Галунье
Один ехал верхом на старой рабочей кляче с длинной спутанной гривой и мосластыми мохнатыми ногами; второй — на осле, посадкой напоминая священника, путешествующего на своем длинноухом скакуне.
Первый держался гордо, невзирая на весьма жалкий вид своего россинанта, уныло склонившего голову чуть ли не до земли. На нем была кожаная куртка на шнуровке с нагрудником в форме сердца, сапоги с отворотами, однако своей воронкообразной формой они весьма смахивали на те, что были в моде при Людовике XIII. Кроме того, на голове у него была фетровая шляпа, лихо сдвинутая на ухо, а на боку висела предлинная рапира. То был мэтр Плюмаж-младший, уроженец Тулузы, некогда учитель фехтования в Париже, ныне обосновавшийся в Тарбе, где он и влачил скудное существование.
Второй выглядел робким и скромным. По одежде он мог бы сойти за бедного писца: на нем был черный прямой, как подрясник, балахон, почти скрывающий тоже черные, но лоснящиеся от старости штаны. Голову его защищал шерстяной колпак, заботливо натянутый почти на уши, а обут он был, несмотря на изнурительную жару, в башмаки на меху.
В отличие от мэтра Плюмажа-младшего, обладателя богатейшей черной и курчавой, как у негра, шевелюры, к тому же в этот миг изрядно взлохмаченной, из-под колпака его спутника свисало лишь несколько неопределенно-белесого цвета прядей. Закрученные кверху усищи учителя фехтования столь же отличались от десятка жалких волосков, торчащих под длинным носом его помощника.
Да, этот смирный странник был помощником мэтра Плюмажа, и мы удостоверяем, что при случае он весьма лихо действовал чудовищной шпагой, которая сейчас била по боку его осла. Звали его Амабль Галунье. Родиной его был Вильдьё в Нижней Нормандии, городок, оспаривающий у знаменитого селения Конде-сюр-Нуаро славу поставщика наилучших бойцов. Друзья частенько называли его «брат Галунье» — то ли по той причине, что выглядел он как церковный служка, то ли оттого, что, прежде чем опоясаться шпагой, он был слугой у цирюльника и подручным в химической лаборатории. Все в нем было уродливо, кроме чувствительного блеска, вспыхивающего в крохотных синих глазках, помаргивавших всякий раз, когда тропинку пересекала красная бумазейная юбка. В отличие от него, Плюмаж в любой стране мог сойти за красавчика.
Они медленно трусили под южным солнцем. Кляча Плюмажа старательно обходила любой камешек, валяющийся на дороге, а серый брата Галунье через каждые двадцать пять шагов начинал артачиться.
— Ты посмотри, дорогуша, — произнес Плюмаж с явным гасконским акцентом, — этот чертов замок на той проклятой горе маячит перед нами уже два часа. У меня впечатление, что он удаляется с такой же скоростью, с какой мы приближаемся к нему.
— Успокойся, — по-нормандски певуче и в нос отвечал Галунье. — Все равно мы будем там гораздо раньше, чем нам придется приступить к делу.
— Ризы Господни! — вздохнул Плюмаж. — Да веди мы себя поумней, брат Галунье, мы с нашими талантами сами могли бы выбирать, что нам делать, а чего нет.
— Ты прав, друг Плюмаж, — согласился нормандец, — да только страсти нас губят.
— Игра — карамба![8] — вино…
— И женщины, — добавил Галунье, возводя глаза к небу.
Они ехали по долине Лурон вдоль берега Кларабиды. Впереди возвышался Ашаз, несущий, подобно огромному пьедесталу, массивные сооружения замка Келюс. Крепостных стен у него с этой стороны не было. Старинный замок открывался от фундамента до конька крыши, и любители величественных видов обязательно сделали бы тут остановку.
Да, замок Келюс поистине достойно увенчивал эту чудовищную преграду, родившуюся, очевидно, во время какого-нибудь сильнейшего трясения земли, память о котором исчезла. Под мхом и кустарником, покрывавшими его фундамент, можно было распознать следы языческих сооружений, к которым явно приложили свою могучую руку римские легионеры. Но это были всего лишь остатки, а то, что возвышалось над землей, носило явные признаки романского стиля X и XI веков. По бокам главного корпуса с юго- и северо-запада стояли две башни, скорей приземистые, чем высокие. Крохотные окна, расположенные над бойницами, не имели никаких украшений, и оконные арки опирались на простые пилястры безо всякой резьбы. Архитектор позволил себе единственное излишество — нечто наподобие мозаики. Обтесанные, симметрично расположенные камни перемежались с выступающими кирпичами.
Таков был первый план, и суровость его пребывала в полнейшей гармонии с наготой Ашаза. Но за прямолинейными очертаниями главного здания, которое, казалось, было построено Карлом Великим, виднелось скопление остроконечных крыш и башенок, и все это амфитеатром располагалось на склоне холма. Донжон, высокая восьмиугольная башня, завершающаяся византийской галереей с аркадами в форме трехлистных пальметок, возвышался над этим скопищем кровель, подобный великану среди карликов.
В округе поговаривали, что замок этот куда древней самих Келюсов.
Справа и слева от обеих романских башен видны были углубления. Тут кончались рвы; когда-то они здесь были перегорожены стенами для удержания в них воды.
За северным рвом виднелись среди буков последние дома деревни Таррид. В центре высился шпиль церкви, построенной в начале XIII века в готическом стиле, со спаренными окнами и сверкающими витражами в гранитных пятилистниках.
Да, замок Келюс был дивом пиренейских долин.
Но Плюмаж-младший и брат Галунье не отличались вкусом к изящным искусствам. Они продолжали свой путь и ежели бросали взгляд на угрюмую цитадель, то лишь для того, чтобы прикинуть, сколько им еще ехать. По прямой их отделяло от замка Келюс не больше полулье, но необходимость огибать Ашаз угрожала им еще добрым часом пребывания в седле.
Плюмаж,
Ознакомительная версия. Доступно 37 страниц из 183
