– Ничего он никому не сказал… – ответил Влад, залпом выпивая очередную рюмку водки. – Просто зашел и тут же вышел, когда увидел Максима… Только зачем – непонятно… Может, хотел опять тут поселиться… Такой народ…
– Я, наверное, схожу вниз… – пробормотала Наташа, поднимаясь и нашаривая на полу свои туфли.
Ее пытались удержать. Влад взял за руку и притянул к себе:
– Да ты что? Обиделась, что ли? Подумаешь, поговорили про этого подонка! Да плюнь и забудь!
Наташа быстро обулась и вышла из комнаты. На первый этаж ей пришлось спускаться пешком – лифт не работал. Шла она осторожно, потому что лестница была темная, только внизу, в лестничном пролете, виднелся свет – там, где находилась стеклянная будочка вахты. Стук ее каблуков гулко разносился по зданию, и она с опаской смотрела в темные коридоры… Казалось, что там кто-то перебегает от стены к стене, следит за нею… Обычный вечерний синдром в пустой общаге…
Максим сидел развалясь в потрепанном кресле, слушал радио и курил. Увидев Наташу, цокнул языком и сказал:
– Пригласить пришла?
– Нет. – Она вздохнула и облокотилась на металлический турникет возле вахты.
– Жаль… – промычал он и уменьшил громкость радио. – Влад напился?
– Пьет… – Наташа неопределенно пожала плечами. Ей было неловко спрашивать об Арифе, ведь все в общаге, включая вахтеров, знали, чьего ребенка она носит. Знали об этом и преподаватели в институте, и даже ректор, наверное, знал… И все знали, что Наташа собралась сделать с этим ребенком. От этого ей было еще хуже.
– Знаешь, Максим… – нерешительно начала она. – Влад мне сказал, что сегодня сюда заходил какой-то араб…
– Да, точно, – кивнул Максим. – А тебе-то что? Ждала его, что ли?
– Нет, но… Ты как думаешь… Это не Ариф был?
– А кто его знает… – задумался Максим, закуривая новую сигарету. – Для меня они все похожи… Вот Абдулла у нас учился, так я его от Арифа не отличал даже вблизи… Ну худой был парень, и шнобель здоровый, и кудрявый… Оборванный как я не знаю кто… Он?
– Ариф был не такой уж оборванный… – тоскливо ответила Наташа.
– Все меняется… – философски вздохнул Максим. – Нет, думаю, это был не он… Он бы перекинулся со мной парой слов, верно? Мало мы, что ли, водки выпили Да и к тебе бы зашел… – Максим зевнул, посмотрел на часы и разозлился:
– Где там шляется Влад?! Меня сменять пора! Эта сволочь то дрыхнет, то по гостям шляется. Ты его позови, пусть спустится!
Наташа тронулась в обратный путь – вверх по лестнице. Идти было трудно, она задыхалась, лестница в темноте казалась еще более крутой. Один раз она оступилась, чуть не упала, и в этот миг ей вдруг стало страшно как никогда в жизни. Почему? Откуда взялся страх? В комнату, где происходила гулянка, она почти вбежала.
– Привидение! – завыла Марина, она была очень бледная и совершенно пьяная, косметика размазалась по потному лицу, юбка задралась на бедра… Видно было, что кто-то уже успел ее полапать в сумерках. Светка исчезла – видимо, решила, что с нее хватит развлечений. Парни развалились на диване – все четверо. Они курили, пуская по кругу папиросу, и в комнате стоял отчетливый запах анаши. Наташа поморщилась.
– Рехнулись? – спросила она. – Вы что? А если кто узнает?
– А кто?.. – вяло, заплетающимся языком спросил Влад. Глаза у него были глупые и красные, взгляд сонный. – Садись с нами… На, держи… Пацаны, оставьте Наташке…
– Я курить не буду, – твердо ответила Наташа. – А тебя, Влад, зовут.
– Кто? – вяло спросил он.
– Максим.
– А, этот дурила… Ничего, подождет… Мало я его ждал. Наталка, сядь, прошу тебя!
Он поднялся, нетвердыми шагами приблизился, обнял за худенькие плечи и смачно поцеловал. От него сильно пахло водкой и копченой колбасой. Наташа отвернулась и ударила его по плечу. Она вовсе не испугалась, жизнь в общежитии научила ее отказываться от любых, даже самых навязчивых предложений. И постоять за себя она смогла бы. А в том, что насиловать ее никто не решится, она была уверена.
– Иди ты, Владик, – сказала она совершенно спокойно, – вниз, на вахту. Максим не будет ждать.
– Всего одиннадцать часов… – Влад что-то соображал, глядя на часы. – Чего он выдумал? Пойду разберусь…
И вышел, захватив с собой куртку. Марина присвистнула ему вслед:
– Вот, еще один слинял. Светка испугалась дебоша. Кто ее будет трахать, кривоногую… А ты, Наташка, тоже уйдешь? Бросишь меня с тремя мужиками?
– Тебе не в первый раз, – презрительно обернулась Наташа. Ей было противно глядеть на пьяную подругу. – Пока.
У себя в комнате она наконец почувствовала, как ей плохо. От вина болела голова. Вечер выдался прохладный, совсем не летний. Ей захотелось выпить чаю. Сделать это можно было только с помощью вахтера – спуститься на первый этаж и попросить подогреть чайник на электроплитке.
На вахте никого не оказалось. Бормотало радио, в пепельнице высилась гора окурков, наружная дверь общежития была распахнута, по вестибюлю гулял сквозняк. Наташа решила, что Максим и Влад курят на крыльце, как часто бывало, и похозяйничала сама, – включила плитку, поставила чайник и присела в потрепанное кресло. Ждала, слушала радио, потом вышла на крыльцо. Огляделась.
Совсем уже стемнело, вдалеке на проезжей части горел фонарь. Парни должны были стоять где-то неподалеку. Вполне возможно, они пошли купить себе водки или сигарет, но почему вдвоем? Им было строго запрещено не только оставлять вход без охраны, но даже перепоручить охрану кому-то из студентов. Наташа постояла на крыльце, обхватив себя за локти, поеживаясь от ночной свежести. Она глубоко дышала, наполняя легкие прохладным воздухом, в котором ей внезапно почудилось что-то родное – провинциальное – запах травы, чистого неба, сырой земли… Она вспомнила о матери и прикусила губу. «Ничего, – попыталась она утешить себя. – Еще немного потерпеть… Я не увижу ее этим летом, надо будет прийти в себя после операции. Ни в коем случае не попасться ей на глаза этим летом… А она-то хочет приехать, навестить меня… Нет, это было бы ужасно…»
Не дождавшись появления Влада и Максима, Наташа вернулась в вестибюль. Чайник кипел вовсю. Она выключила плитку, обернула ручку чайника старой газетой, валявшейся на столе, и медленно, осторожно пошла наверх. На площадке второго этажа было еще не так темно – виднелся свет с вахты. На третьем этаже она совсем замедлила шаг – боялась обжечься, если чайник всколыхнется в руке… Было так темно, что перехватывало дыхание. Она с детства боялась темноты и всегда просила, чтобы в комнате оставляли хоть какой-то свет, когда укладывали спать… На четвертом этаже в коридоре послышался какой-то звук – как будто чья-то подошва шаркнула по линолеуму… Один раз. Наташа остановилась, прислушиваясь. Ничего. Она сделала еще несколько шагов. Остановилась. Да, теперь, она слышала – кто-то шел к ней из темного длинного коридора.
