Книга Глубже - Робин Йорк

— Скажи ему все, что хочешь.

Он все еще выглядит неловко, но молчит.

— Увидимся позже.

Когда я говорю это — он уходит.

Дверь закрывается с тихим стуком.

Я прислоняюсь к диспенсеру для бумажных полотенец, слушаю, как течет вода, и делаю глубокий вдох.

Вдох. Выдох.

Вдох. Выдох.

К восьмому вдоху мне удается изгнать большую часть страха и заглушить боль. У меня было несколько недель для тренировок. У меня хорошо получается не чувствовать ничего.

Главное — не отвлекаться. Ставить цели и вычеркивать их из списка, одну за другой. Я не могу стоять здесь весь день и дышать. Мне нужно успеть пообедать, потому что у меня куча дел, которые нужно сделать до встречи по групповому проекту в три часа. Мне нужно посмотреть электронную почту — я слышала, как вибрировал мой телефон во время занятия по латыни, и я знаю, что найду свежую порцию ссылок в моем ежедневном оповещении Гугл. У меня есть немного времени, чтобы разобраться с ними до встречи.

Вот на что похожа моя жизнь сейчас. Всегда есть чем заняться.

Раньше я была прилежной студенткой. Распечатывала свое расписание с цветными блоками, где учебные занятия были аккуратно обозначены и заштрихованы. Я пробивала все свои конспекты и делала специальные папки, по одной для каждого класса, с индивидуальными разделителями.

Теперь я вкладываю все свое усердие в создание электронных таблиц для отслеживания моего прогресса в удалении моих сексуальных фотографий из интернета. Я отмечаю URL-адрес каждого изображения, хозяина сайта, дату и время размещения. Я освоила обратный поиск изображений и приобрела безумные навыки в поиске контактной информации владельцев сайтов и бомбардировке их юридически обоснованными сообщениями, пока они не удалят все мои фотографии со своих серверов.

Единственный способ преуспеть в этой ужасной игре, в которую я даже не хочу играть, — это проводить много времени в интернете, видя то, что я хотела бы не видеть. Сейчас я знаю о файлообменных порносайтах больше, чем среднестатистический парень из студенческого братства. Я повидала на одиннадцать жизней венозных, эрегированных пенисов. Всякий раз, когда я ложусь и закрываю глаза, мой мозг показывает мне клип-шоу «День в порно» и я слышу, как мужчины обвиняют меня из своих темных, грязных уголков интернета.

Ты — не кто иная, как членососная шлюха.

Я буду держать тебя и трахать эти сиськи. Посмотрим, как тебе будет жарко.

Я знаю, что они думают обо мне, потому что они не хотят об этом молчать. Иногда ночью я не могу заснуть, поэтому тайком выбираюсь из комнаты в общежитии, которую делю с Бриджит и езжу кругами вокруг Патнема.

Я слушаю этих мужчин, потому что у меня нет выбора.

Я вожу машину, потому что не знаю, что еще делать.

Но я не должна разваливаться на части. Сначала я думала, что да, когда увидела фотографии. Что жизнь, какой я ее знала, закончилась и мне остается только смириться.

Я ошибалась. У меня есть выбор. Не разваливаться на части — это мой выбор. Каждое утро, независимо от того, спала я или нет, продержалась ли я весь день без слез или сдалась и рыдала в душе, где меня никто не слышит — встает солнце, и я делаю свой выбор.

Сегодня не день, когда это сломает меня.

Я выбрасываю отвратительный комок окровавленного полотенца и ополаскиваю лицо, вытирая его свежем полотенцем. Мой свитер испорчен. Я стягиваю его через голову и выбрасываю в мусорное ведро. Все равно он был дешевый и начал линять.

Я сую манжету рубашки под кран, пытаясь вспомнить, какой водой нужно пользоваться — холодной или теплой, чтобы смыть кровь. Но у меня не получается.

Надо посмотреть в телефоне.

Я должна выяснить, почему Уэст только что ударил Нейта.

Да. И это тоже.

Если только я уже не знаю почему. Надеюсь, что нет.

Боже, я надеюсь, что нет.

Я должна относиться ко всему этому как к еще одной вещи, с которой нужно справиться. Это все, что есть. Проблема, которую нужно решить. Я могу решить любую проблему, если буду работать достаточно усердно.

Мужчины могут смеяться надо мной, наполнять мою голову своим ядом. Они могут смотреть на меня голую, дрочить на меня, писать комментарии с фотографиями своих членов, покрытых спермой, обхваченных кулаками, на своих компьютерах.

Я ничего не могу с этим поделать, Кэролайн, говорят они мне. Это ты виновата в том, что ты такая чертовски горячая!

Они уже все это сделали. Они сделали так, что я не могу ходить по кампусу в шортах, не чувствуя себя распутной, глупой и полностью виноватой.

Но я не позволю им победить меня.

Я втягиваю руки в рукава настолько далеко, что могу выжать мокрое, а затем просовываю руки обратно через отверстия. Мне придется сменить рубашку позже. Пока это лучшее, что я могу сделать.

Бальзам для губ. Щетка для волос.

Один шаг за другим, час за часом, день за днем, пока не станет лучше.

Если я буду продолжать, в конце концов, должно стать лучше.

Я пересекаю кампус, обхватив руками торс. Замечаю голубое небо, веселые красные цветы, студенты, направляющиеся во всех направлениях, по одиночке и группами, целеустремленные, как муравьи.

Раньше я была так рада вернуться в Патнем. Мне нравился кампус с его зданиями из красного кирпича и дугообразной открытой аллеей, соединяющей общежития, марширующей вдоль простора зеленой лужайки. Мне нравились мои занятия и то, что я учусь в колледже, где я не самая умная. В отличие от детей в старших классах, здесь никто не укорял меня за то, что я слишком много внимания уделяю своим занятиям или занудствую по поводу Рэйчел Мэддоу. Практически все в этом заведении хотя бы немного зануды.

Но за последние несколько недель Патнем стал для меня испорченным. Возможно, навсегда.

Дело в том, что Нейт не просто разместил фотографии. Он использовал сайт, на котором они появились, чтобы переслать анонимную ссылку куче наших друзей. Ее разослали по электронной почте, и когда я заставила Бриджит сказать мне, посылал ли кто-нибудь ей эту ссылку, она призналась, что получала ее по электронной почте в колледже семь раз. Семь. В Патнеме всего четырнадцать сотен студентов — триста пятьдесят в нашем классе. Я не могу представить, сколько раз