и осознать, как машина могла с федеральной трассы с зеленью по сторонам оказаться в совершенно незнакомом зимнем лесу.
Глава 2
– Что это вообще бы… – заговорила Марина, но вдруг замолчала, осекшись буквально на полуслове. Очень неестественно замолчала, словно звук выключили.
В этот же самый момент на меня вдруг резко навалилась непереносимая тяжесть. Все тело стало ватным, а под бровями, обволакивая голову изнутри, возник тяжелый комок – такой, что глаза не открыть. Еще совсем немного и сознание точно потеряю. Но волевым усилием я собрался, остановился словно на самом краю.
Борясь с беспамятством, я словно пробивался сквозь мутную пелену. С трудом открыл глаза – борясь с наваливающейся слабостью и дыша так, словно только что пробежал двести метров идя на рекорд. Стало легче – переводя дух я почувствовал, как по вискам стекает холодный пот. Непонятно откуда навалившаяся мутная тяжесть едва не отправила меня в беспамятство, но сейчас я уже полностью пришел в себя.
У меня получилось сбросить странное оцепенение. Причем искусственная тяжесть пропала мгновенно, словно покрывало сдернули. Как будто я одним рывком вырывался из липкого желе. Ну точно приступ какой-то, а все что вокруг – галлюцинации.
Но я же не бился головой, откуда все эти глюки?! И как-то все вокруг слишком реалистично для галлюцинаций. Глядя вперед, через выбитое лобовое стекло, я видел, что правая сторона капота смята о массивный ствол дерева впереди. Снова обратил внимание на длинный клок светлых волос. Перевел взгляд чуть дальше. Аня лежала довольно далеко вниз по склону, среди толстых корней двух деревьев – на снегу ярким пятном выделялось ее алое платье.
Морозный холод между тем уже начал проникать в салон. Изо рта заметно выходит паром дыхание, понемногу пробирает дрожь – в футболке совсем не жарко. Но пронизывающий стылый холод помог прийти в себя.
Нет, не галлюцинации это: понимание реальности происходящего навалилось безвозвратно. Так бывает, когда очень хочется спать и смотришь на прервавший яркий сон звенящий будильник, усилием окончательно сбрасывая дрему.
Повернувшись, посмотрел на Марину. Без сознания, но по виду в порядке – спасли ремень и подушки. Голова безвольно опущена. Но я хорошо помнил ее голос, оборвавшийся на полуслове. Как и почему это произошло, ответа у меня пока не было.
Коротко оглянулся, опустив взгляд вниз. Константин, несмотря на размер, лежал позади сложившись на полу между сиденьями – он тоже был не пристегнут, только ударился в кресло Марины. Вот Вячеслав пристегнулся и выглядит как живой, без следа повреждений. Как и Марина, похоже сейчас без сознания.
Расстегнув ремень, я попытался выбраться на улицу. Дверь заклинило, открыть получилось не с первой попытки. Извернувшись, одновременно дернул ручку и ударил ногой. Со скрежетом дверь распахнулась, и я вывалился наружу.
Перекатившись по колкому снегу, чувствуя как обжигает холодом кожу, я рывком поднялся. И не удержался от удивленного комментария: ни следа цивилизации вокруг, не единого намека на зелень весеннего леса, который только что видился мне по сторонам от дороги. И дороги самой нет, только глубокая снежная колея на склоне от колес.
Вокруг, за исключением красного пятна машины, черно-белый мир. Белоснежный снег, низкие серые облака, нависающие над кронами голых деревьев окружающего редколесья. Далеко не посмотреть – вокруг густой белесый туман. Ягуар стоит неровно, на крутом склоне холма – на вершине которого мы похоже каким-то образом появились. И проехавшись там немного (и кого-то сбив? – вспомнил я глухие удары) мы приехали сюда под уклон, встретившись с деревом.
Проваливаясь в снег по колено, я сделал несколько шагов, обходя криво стоящий ягуар. Пытаясь при этом выглянуть дальше вверх по снежной колее, в том направлении откуда мы только что приехали. В этот же миг на меня накатило уже знакомое ощущение накрывающей тяжести. Вновь тело стало ватным, ноги подкосились, отказываясь слушаться, а глаза начали закрываться.
Я снова остановился в шаге от потери сознания – волевым усилием сбрасывая с себя наваждение, приходящее откуда-то извне. И едва освободился от чужеродной слабости, как вдруг увидел летящий в меня чернильный клубящийся сгусток, размером чуть больше футбольного мяча. Зрелище завораживало: это была самая настоящая, истинная и ожившая тьма.
Летел шар относительно небыстро – как летают футбольные мячи после несильного удара. И по мере приближения темный шар менял очертания, искажаясь: чувствуя холодок страха по спине я вдруг понял, что клубящаяся тьма превращается в искаженное демоническое лицо, открывающее клыкастый рот в протяжном крике.
С того момента как я увидел чернильный сгусток, прошло всего несколько мгновений. И избегая встречи с ожившей тьмой, я – в самый последний момент взрыхлив снег, сумел отпрыгнуть с пути открывшего пасть сотканного из мрака лица. Сгусток тьмы, вытянувшийся на манер кометы чернильным хвостом, пролетел мимо меня, обдав омерзительно-липким холодом. Не идущим ни в какое сравнение с холодом обычным – которым меня, по-летнему одетого, обжигал снег.
Я машинально обернулся, провожая взглядом сгусток тьмы – чернильная комета ударилась в дерево неподалеку. А дальше произошло нечто странное и страшное: тьма, обволакивая ствол, проникла под кору, начав разъедать дерево словно кислота. Раздался скрежет и дерево почти сразу упало, зацепившись широкой кроной за ветки соседних.
Я в этот момент, ошарашенный зрелищем, еще раз перекатился в сторону – машинально, на инстинктах, спиной почувствовав опасность. Как оказалось, вовремя: вторая чернильная стрела прошла совсем рядом со мной, под острым углом зацепив снег и оставив на земле длинную, исходящую черным масляным дымом проплешину.
Сейчас, после двух прыжков, корпус автомобиля начало снежной колеи мне уже не заслонял. И вскочив на ноги, я увидел наверху склона атакующего меня незнакомца. До него было метров пятнадцать, но с такого расстояния я понял, что выглядит незнакомец крайне странно. Нормальные люди просто так не ходят, если только это не съемки фантастического фильма: серый мешковатый балахон, поверх которого широкий кожаный ремень портупеи.
Странный незнакомец стоял довольно криво и пошатывался. При этом, судя по вспухающим около кистей всполохам чернильного мрака, третий сгусток тьмы уже был готов сорваться с его рук. И сорвался – только в момент броска незнакомца качнуло, и черная стрела ушла далеко в сторону. В этот момент я понял, что
