— Так оно и есть. Это просто мера предосторожности. Лошади не брыкаются в сторону.
Когда они подошли к загону, Шон открыл ворота и пропустил ее вперед. Эйлин накинула поводья на голову Красса, взялась за луку седла и вставила ногу в стремя.
В следующий момент она почувствовала руки Шона на своей талии, сильные и в то же время нежные. Они подняли ее, как пушинку, и опустили в седло. Его пальцы задержались на ее талии немного дольше, чем нужно. Эйлин пробормотала слова благодарности, остро ощутив его близость.
— Готовы? — спросил Шон низким, хриплым баритоном.
Эйлин молча кивнула, опасаясь выдать голосом свое волнение. Он вручил ей поводья, скользнув при этом по ее пальцам и вызвав в ее теле приятный озноб.
Она начала с ходьбы, затем перешла на рысь. И так, чередуя одно с другим, Эйлин прокаталась минут сорок. Наконец настал момент, когда она уже органично двигалась с лошадью, идущей рысью. Правда, будь ее воля, она бы ездила верхом только спокойным шагом.
— Хотите попробовать галоп? — спросил Шон, когда она остановилась около него.
— Вы считаете, что я смогу?
— А почему нет? Тем более что галопом скакать на лошади гораздо удобнее, чем ехать рысью. Начните спокойно, потом переходите на рысь и затем на галоп.
— Как пустить его в галоп?
— Подстегните его правой пяткой, отведя ее назад. Ноги прижмите к бокам лошади, как при ходьбе рысью. Начнем?
Эйлин снова молча кивнула. Сердце ее билось от предвкушения захватывающего момента. Она чувствовала на себе пристальный взгляд Шона, следившего за каждым ее движением. Толкнув Красса каблуками в бок, она отправила его в галоп. Растерявшись на мгновение, Эйлин ухватилась руками за луку седла, но вскоре отпустила его. Страх исчез. Она наслаждалась свежестью утреннего воздуха и чувствовала необычайный восторг, управляя мощным, сильным животным.
Осмелев, она потянула за левый повод, и в следующую секунду уже выплевывала землю изо рта.
— Вы не ушиблись? — спрашивал ее Шон, опустившись рядом с ней на колени.
— А что произошло? — недоумевала Эйлин.
— Красс послушно повернул по вашей команде, а вы продолжали сидеть прямо. Он привык очень четко выполнять повороты и делает это практически на месте, как бы вращаясь вокруг своей оси.
Все произошло так быстро, что Эйлин даже не заметила, как оказалась на земле.
— Вы уверены, что с вами все в порядке? — снова спросил Шон.
— Да, — тихо ответила Эйлин.
Она чувствовала себя неловко. Не смогла удержаться на покладистой, спокойной лошади!
— Поднимайтесь. — Он протянул ей руку. Его длинные, загорелые пальцы обхватили ее запястье, и Эйлин встала на ноги. — Больше не будете кататься?
— Нет, продолжим.
Одобрительная улыбка Шона проникла прямо в сердце Эйлин. Он подхватил поводья, подвел Красса и помог своей ученице сесть в седло.
— Готовы? — произнес он привычную фразу и, передав Эйлин поводья, занял наблюдательный пункт на верхней жерди ограды загона.
Эйлин тронула лошадь с места. Ходьба, рысь, галоп. На этот раз, давая Крассу команду повернуться, она уже была готова повернуться вместе с ним. Эйлин охватила бурная радость. Она сделала это!
Шон поаплодировал ей, когда минут десять спустя Эйлин остановилась. Спрыгнув с ограды, он подошел к ней.
— Вы способная ученица.
— Это вы хороший учитель.
— Благодарю. Значит, до завтра.
— До свидания.
Эйлин улыбнулась ему, ее изумрудные глаза ярко блестели. Она передала ему поводья и вышла из загона.
Шон смотрел ей вслед. Ему нравились ее длинные ноги, обтянутые джинсами, слегка покачивающиеся бедра и роскошные каштановые волосы, отливавшие золотом на ярком солнце. Эта женщина может доставить ему немало хлопот, но он больше не попадется в ловушку. Однажды он уже потерял голову из-за длинноногой красавицы, и что из этого вышло? Обжегшись на молоке, будешь дуть на воду, а Трейси обожгла его на всю жизнь.
Завтра он попросит Джона заниматься с Эйлин и таким образом избавит себя от соблазна. Как говорится, с глаз долой — из сердца вон.
Но эти мысли не помешали Шону смотреть на то, как соблазнительно покачивались бедра его ученицы, до тех пор, пока она не скрылась в доме.
Эйлин шла к дому, продолжая думать о своем тренере. Мужчина что надо — красивый, неглупый и, главное, свободный. Ее, правда, немного беспокоило, что она проявляет к Шону повышенный интерес, но ничего опасного в этом не видела. Она в отпуске, и надо радоваться, что все это время рядом с ней будет находиться интересный мужчина.
— Как продвигаются твои занятия? — спросила Бланш.
— Нормально. Шон хороший тренер, — ответила Эйлин, но, заметив лукавую усмешку на лице подруги, добавила: — Ладно, и красивый.
Хотя «красивый» было слишком слабо сказано. С такими синими глазами и сексуальной улыбкой...
— Он просто потрясающий мужик! — сказала Бланш. — Эти его синие глаза, густые волосы...
— Бланш, как тебе не стыдно, ты же замужняя женщина! — шутливо упрекнула Эйлин.
— Замужняя, но не слепая, — парировала Бланш. — О, если бы я была свободна...
— А он женат, кстати? — спросила Эйлин и, получив отрицательный ответ, поинтересовалась: — Почему?
— Это ты должна спросить у него сама.
— Зачем? Через пару недель я уже буду в Лондоне.
— Переезжай сюда, мне так тебя не хватает, — тоскливо проговорила Бланш.
— Я тоже скучаю по тебе, — призналась Эйлин. — Но что я буду делать здесь?
— То же, чем ты занимаешься в Лондоне.
— Нет, подруга, я горожанка до мозга костей, поэтому могу жить только в большом городе, — сказала Эйлин. — Мне нужна суета, шум, потоки машин, яркие огни...
— Я тоже была такой когда-то.
Эйлин покачала головой. Она смотрела на потертые джинсы и линялую рубашку подруги, на ее волосы, стянутые сзади простой резинкой в хвост, и не могла поверить, что это та самая модница Бланш, которая каждую неделю ходила в парикмахерскую и не представляла себе жизни без маникюра.
— Тебе действительно нравится здесь жить? — спросила Эйлин. — Ты не скучаешь по Лондону, по театрам, по столичным магазинам?
— Да ты что? — удивилась Бланш. — В Белфасте не меньше торговых центров и ресторанов. Иногда я жалею, что мы живем далеко от ирландской столицы, но, с другой стороны, деревенская жизнь имеет свои преимущества. Здесь ощущаешь себя более нужной... полезной, что ли.
— Что ты имеешь в виду?
— Это трудно объяснить. Конеферма дает работу многим людям. Здесь я живу с ощущением, что мы делаем что-то очень важное. Это прекрасное место для воспитания детей — свежий воздух, много простора. Когда маленький Реджи подрастет, он сможет иметь любых животных, каких захочет, и...
