уборной, что-то неразборчиво бормоча.
— Что ты ищешь? — снова спросил я с любопытством.
— Тебя, придурок — сердито ответил паренью.
— А! Так ты не там ищешь!
— А где искать?
— В голову себе ткани!
— Да пошел ты! Говори, куда камеру спрятали, пранкеры хреновы! Если сам найду — все в унитазе утоплю.
— Я ничего не понял из того, что ты сказал. Давай ты ответишь на мои вопросы, а то мне кажется, что с ума сошел я.
Пацан снова внимательно вгляделся в свое отражение в зеркале, а потом ткнулся лбом в прохладную поверхность стекла и тихонечко заскулил:
— Мамочка, мамочка, я сошел с ума! Я перезанимался и сошел с ума. Мамочка, что мне делать? Что делать? Теперь только вспомогательная школа? Всю жизнь грузчиком?
Я подождал пару минут, но мальчонка не унимался, а методично запугивал себя безрадостным будущим учебы в какой-то шараге и работе сантехником до конца жизни.
— Ты закончил?
Паренек взвизгнул, по пытался опереться на раковину, но его руки безвольно соскользнули с гладкой поверхности, он неловко шлепнулся костлявым задом на выложенный красивой плиткой прохладный пол, закрыл лицо руками и медленно раскачиваясь, очень тихо завыл.
За дверью вновь раздались торопливые шаги, блестящая позолотой ручка нетерпеливо задергалась:
— Саша, тебе плохо, открой дверь немедленно.
Парень собравшись с силами, почти бесшумно вскочил на ноги и притворно-бодрым голосом ответил:
— Мамочка, у меня все в порядке! Я просто…пою!
Искреннее недоумение женщины за дверью чувствовалось даже сквозь глухую преграду:
— Саша, пожалуйста, не пугай так больше, не пой. У тебя очень тоскливая песня. У меня на кухне чуть сердце не остановилось.
— Ладно, мама, я больше не буду.
Парень снова стал вглядываться в зеркало, потом повернул какой-то тумблер на светильнике, и лампочки загорелись ярче.
Мальчишка долго глядел в самого себя, потом я уловил его мысли — полуразрушенные двухэтажные здания, худые люди в коричневых, засаленных халатах, вид на город с высоты птичьего полета, и мгновенно рванувшая навстречу земля. От мыслей парня я вздрогнул всем, что там у меня оставалось, и снова попутался достучаться до своего соседа:
— Если ты закончил думать о прыжке с крыше, то я все-таки задам свои вопросы…. И прошу, прекращай ныть, как девка. У меня от твоего нытья голова начинает болеть.
— Это моя голова, что хочу, то и делаю. Хочу ныть и буду ныть. А у тебя, наверное, вообще головы нет. Ты, вероятно, опухоль, какая ни будь в моих мозгах. Я про такое читал.
— А, точно, я опухоль. Сейчас разберемся, кто из нас опухоль. Расслабься и ни о чем не думай, просто постарайся полностью расслабится.
Я почти достал пальцем до кончика носа, но в последний момент мой сосед в испуге напряг руку, и она со стуком упала в раковину, так, что мальчишка сильно отбыл косточку на запястье.
Взвыли мы оба.
— Ты что творишь, больно же! Ну что, убедился?
— В чем?
— В том, что я не опухоль.
— Нет.
— То есть, ты допускаешь, что твоей рукой управляет разумная опухоль?
— Да ты пойми, механизм, воздействия метастаз на клетки мозга….
— Ты сейчас с кем разговариваешь? С метастазами?
— ………
— Тебя, когда те гаврики колошматить начали, им потом тоже опухоль наваляла?
— Я им сам навалял, я каратист!
— Кто?
— Каратист, у меня синий пояс.
— Не знаю, кто такой каратист, но подозреваю, когда я их буцкал, ты был в отключке, иначе я бы с ними не справился.
— Да я пять лет карате занимаюсь!
— Что такое карате?
— Ты что с Тикси, что о карате не знаешь? Старинной боевое японское искусство.
— Нет, о таком не слышал. А когда ты на земле лежал, это на боевое искусство не очень походило.
Парень задумался, пытаясь вспомнить тот момент, но вспоминалось все плохо.
— Ты на вопросы отвечать можешь?
— Наверное.
— Сейчас год какой?
— Две тысячи двадцать первый.
— О, как! В коммунизм попал!
— Чего? Куда попал?
— В коммунизм.
Паренек обхватил голову руками и снова закачался, как малахольный:
— Я точно сошел с ума, в коммунизм угодил…
— Погоди, не ной. Меня убили в сорок втором году, вы за восемьдесят лет должны были коммунизм построить, или как?
— У нас общество всеобщей справедливости, а социализм закончился в девяносто пятом году.
— Ну, коммунизм и есть справедливость. Каждому по потребностям, от каждого по способностям.
— Ну, у нас как-то не совсем то.
В это время в дверь застучали:
— Саша, открывай дверь. Ты сидишь там уже полчаса.
Сосед мысленно шепнул «мама», быстро сполоснул кровавые разводы под носом и щелкнул защелкой двери. Прежде чем мой сосед виновато опустил голову, маму я успел рассмотреть. Ну что сказать, дамочка приятная во всех отношениях. Среднего роста, стройная, но не худая, как говорится все при ней. Светлые волосы, заплетенные в косу, зеленые глаза с тревогой всматривались в лицо сына. Тонкая рука с ярко накрашенными длинными ногтями нежно коснулись лицо ребенка:
— С кем опять подрался?
— Ни с кем. Упал.
— Саша, ну ты же знаешь….
— Мама, не я первым начал!
— Кого это волнует? Поставят на учет и все, потом до конца жизни будет пониженный социальный статус.
— Мама!
— Саша, сынок, ты знаешь, мы всегда будем на твоей стороне, но прошу тебя, будь осторожен.
— Ладно, мама, я буду осторожен — подросток клюнул губами в нежную щечку женщины и с облегчением зашел в небольшую комнату, осторожно закрыв за собой дверь.
— Слушай, неплохо ты живешь при обществе справедливости, или как там его……
— Ты издеваешься, что ли? Две комнаты на троих….
— Я не издеваюсь, мы похуже жили….
— Ты извини, не знаю как тебя….
— Я Саша……
— Прикалываешься?
— Нет, когда был жив, звали Александр.
— О, прикольно, тезка. Ладно, я тут в интернете пошарю и спать лягу, утомило меня знакомство с тобой. Надеюсь, завтра тебя уже не будет.
Было обидно и страшно. После сотен лет мертвой пустоты, даже такая, не совсем полноценная жизнь, казалась царски подарком. А тут сопляк, который, скорее всего, без моего вмешательства в драку, валялся бы за сараями в лучшем случае без сознания, а в худшем… Не хочется даже думать, как бы кричала бы его мама, когда бы его, наконец то, нашли. Сосед тем временем достал их кармана плоскую коробочку с темно-серой поверхностью, которая внезапно окрасилась яркими красками, затем появились какие-то надписи. Я не успевал ничего прочитать, парень быстро гладил пальцем по поверхности, надписи сменялись картинками, затем пошли какие-то короткие фильмы, цветные, со звуком и исключительного качества изображения. Как я понимаю, это были короткие комедии. Какие-то люди обнимались, дрались, танцевали, пели и громко матерились. Некоторые фильмы парень смотрел пару секунд, некоторые до конца. Особенно нам понравились сценки с девушками. Таких облегающих нарядов на девицах я не видел даже
