подвалах, на чердаках, где угодно! Пересидим несколько дней. Нечего здесь бусурманам делать, набедокурят и уйдут дальше.
Заберите с собой наши святыни, кто сколько сможет!
Переждем ненастье, а там посмотрим!
– А вы, отец! Святой отец?! – воскликнул кто-то.
– Я остаюсь.
Поднялся гул.
– Я сказал – остаюсь! Не посмеют тронуть! Все же есть бог и у них!
Он перекрестил всех и раздал наиболее ценные иконы и документы.
…Поздний вечер был вдруг взбудоражен стуком копыт, гиканьем всадников и треском колес многочисленных повозок. Красная конница ворвалась в поселок и встала на центральной площади.
– Собирай всех! – крикнул кому-то атаман.– Лети в монастырь, вели звонить в колокола, сами прибегут. И приказал:
– А ну, все в монастырь! Там и переночуем!
Отряд ринулся в монастырский двор.
– Здорово, отец! – весело крикнул первый ворвавшийся всадник.
Отец Василий спокойно стоял в воротах.
– С добром ли? – переспросил он всадника. А толпа за ним уже подпирала.
– С добром, отец, как без добра! – залихватски крикнул тот. – Пусти переночевать?
Отец Василий посторонился.
– Въезжайте, коли, с добром!
Ватага въехала в монастырь. Подъехал атаман.
– А где народ? – спросил он у настоятеля.
– Уехали! – все также спокойно ответил отец Василий. – Неизвестно, чего от вас ждать! -
– Вишь, как испугались, – ухмыльнулся атаман. – Давай, поп, звони в колокола, собирай деревню.
– Я не звонарь! – с достоинством ответил настоятель, – и прошу уважительно относиться к слуге божьему! – Бог один для всех, для красных и белых, кто там среди вас еще есть?
– Да мы, святой отец, к богу относимся с уважением, а вот к попам нет! – весело ответил атаман. И приказал кому-то:
– А ну, лезь на колокольню, звони! – Через пять минут над поселением поплыл звон.
Когда лошади были привязаны, всадники разбрелись по помещениям и кельям, а двор наполнился народом, атаман вышел на крыльцо храма.
– Вот что, граждане! – закричал он. В вашу деревню сегодня пришла советская власть! Никакой другой власти больше не будет! Кто тут у вас главный?
Вперед толпы вышел местный староста.
– Как фамилия? – спросил атаман.
Староста ответил. Атаман вытащил из планшета какую-то бумагу и вписал туда фамилию.
– Вот, – констатировал он, – с сегодняшнего дня, советская власть в твоем лице, назначаем тебя начальником поселения.
Он протянул ему бумагу.
– Здесь вот подпись и печать революционного губернского комитета. Все его должны слушаться и подчиняться!
Он вытащил у ближайшего к нему казака револьвер, передал старосте и приказал:
– Кто не будет подчиняться Советской власти – немедленно расстрел!
Толпа молчала.
– Все! – закончил атаман. – Разойтись!
И обратился к настоятелю:
–А ты, святой отец, за мной!
Заведя его в трапезную, где уже возле стола толпились казаки, он спросил:
– Еда есть?
– В подвалах, – спокойно ответил настоятель.
– Веди! – приказал он.
– Вот дверь, – пусть сами идут, – с достоинством ответил Василий.
– Атаман кивнул кому-то, и тот прихватив друзей ринулся в подвал.
…– Так, – взгляд атамана стал задумчив. И не предвещал ничего хорошего.– А люди твои где?
– Я же сказал, уехали!
– Петька, – крикнул атаман, – бери людей, ну и по домам, где-то попики спрятались.
Петька рванулся во
двор.
Казаки между тем вытаскивали из погреба немудреные припасы.
Атаман развалился за столом.
– Подавай! – спокойно приказал он настоятелю.
– Я, мил человек, слуга божий, но не твой! – ответил поп.
– Ну, да?! – как бы удивился атаман. – Ну, пойдешь тогда к своему богу! Тащи крест! – яростно крикнул он кому-то.
Тот понял, кинулся к задним дверям и через несколько минут вытащил на середину большой деревянный крест, с которым в церквях проводят крестный ход.
– Клади на пол! – скомандовал атаман.
Крест положили.
– Ну, что отец, – все больше распалялся атаман, – прими и ты муки Христовы!
– Слышь, атаман, – кто-то из казаков выступил вперед, – негоже, все-таки святой отец! –
Атаман вытащил револьвер и пальнул в воздух.
Заступник тут же спрятался в толпе казаков.
– Контрреволюционную мразь уничтожать будем беспощадно! – крикнул атаман.
Отца Василия прибили к кресту гвоздями и под крики и улюлюканье выволокли во двор к большому, стоящему во дворе столбу.
А казаки тащили во двор найденных монахов. Не всех, но многих.
– Собирай народ, – снова крикнул атаман.
Кто-то полез на колокольню.
… Через полчаса казаки собрали возле дерева толпу жителей.
Крест, с висящим на нем настоятелем, уже был прибит к стволу, а возле ног отца Василия сидели привязанные кругом веревкой найденные монахи.
– Святая картина! -обошел ствол атаман. – Христос и тридцать два апостола! – и крикнул:
– Сено давай!
Толпа ахнула!
Казаки притащили из повозок сено.
– А для розжига, – прокричал атаман, – притащите иконы!
Казаки не двинулись.
– Я кому сказал! – заорал атаман.
Из толпы казаков вышел один, самый громадный.
– Слышь, командир – не дури! Мы все христиане!
Атаман налился кровью.
– Поджигай! – скомандовал он.
… Андрей знал, что он проснулся. Но в глазах по-прежнему горел огонь от колыхающегося костра, и в комнате пахло жареным мясом.
Чья-то рука дергала его, и тревожно звучал голос жены, но понять было невозможно проснулся он или нет,
– Андрей! Не молчи! Я сейчас в скорую позвоню!
Валентина начала растрясать его окончательно.
– Где я? – ошарашено спросил Андрей.
– Это наш дом, наша спальня! – успокаивала его Валентина.
Андрей проснулся.
– Валя, – прошептал он, – я больше так не могу!
– Что на этот раз? – тихо спросила Валентина.
– Монастырь. Здесь был монастырь?
– Андрюш! – в этот раз уже действительно испуганно произнесла Валентина, – Ну мы когда дом покупали, уже тогда знали! Да здесь все знают, что тут до революции был монастырь. Место намоленное!
– Намоленное? – растерянно переспросил Андрей. – А их сожгли?
– Кого?
– Монахов.
– Я не знаю. – Валентина совсем растерялась.
Этим странным для Андрея утром как раз начиналась суббота. Слава Богу, ехать на работу было не надо. И утро было совсем не страшное, как всегда весело пели птицы, зеленела трава, падали с веток сада отлетавшие, но еще не дозревшие яблоки, соседи выводили своих детей на улицу, проснулась и звала своих родителей и их дочь.
После завтрака всей семьей поехали в стоявшую на конце поселка церковь, в которую, сколько жили не ходили ни разу, проезжали мимо, но зайти как-то не пришлось.
Служба, очень кстати, только недавно закончилась, и двери храма были распахнуты, а внутри этого гулкого помещения стояла прохлада.
– Служба закончилась, – кинулась было к ним пожилая служащая, видимо, послушница.
– Простите, но нельзя ли увидеть…, – Андрей замялся, не знал, как назвать должность и сан самого главного здесь.
– Отца Василия? – пояснила женщина.
Андрей вздрогнул. Ну не мог же жить столько отец Василий из приснившегося сна.
– Буду, благодарен! – он справился с собой.
Отец Василий оказался, видимо, ровесником Андрея, а
