возчику: — Полуштоф, я думаю, не повредит, — сказал он. — На остальные возьмите закуски.
— Кренделей и миног! — отозвался Галдынь. — Здесь хватит на все.
Несколько минут спустя они двинулись дальше. Зитар правил лошадью, Галдынь откупоривал бутылку и готовил закуску.
— Здесь, правда, не так удобно, как за столом, — улыбнулся он, придерживая бумагу с миногами, поминутно сползавшую с колен. — Стаканов тоже нет, придется пить прямо из горлышка.
— Экая важность! — рассмеялся Зитар. — Всяко приходилось.
Способ пить прямо из горлышка имеет и свои неудобства, и свои преимущества: неприятно прикасаться ртом к посуде, которую только что слюнявили чужие губы, зато твой собутыльник не в состоянии учесть, сколько ты выпил. Зитару не хотелось пить. Он прикладывал бутылку ко рту, долго булькал, делая вид, что пьет, на самом деле только губы мочил. Когда наступала очередь Галдыня, содержимое в бутылке убывало весьма заметно. Ясно, что и результаты воздействия водки не замедлили сказаться примерно в том же соотношении. Когда опустевшую бутылку выбросили в канаву, Зитар был совершенно трезв, а Галдынь расслабленно покачивался в телеге и что-то бессвязно бормотал. Теперь лошади доставалось как следует.
— Она у меня горячая как огонь, — повторял Галдынь, стараясь это доказать на деле. Безостановочно свистел кнут, слышались окрики возницы, и рессорная повозка, подпрыгивая на корнях, выступавших на лесной дороге, неслась вперед.
— Увидите, барин, еще засветло будем дома. Ну, шевелись у меня!
Когда возчик чересчур надоел скучными рассказами о своих далеко не героических «подвигах», капитан угостил его сигарой. Она торчит во рту, как пробка: ее полагается курить со знанием дела, смакуя, подняв голову и сохраняя торжественность на лице. Ничтожный мужичонка почувствовал себя барином.
С каждой верстой ближе дом, тени в лесу длиннее, и глаза капитана Зитара мрачнеют. Через несколько часов, когда сгустятся сумерки, поздний гость постучится у дверей дома Зитаров. Нет, лучше не стучать, — тихо, словно грозовая туча, вернется он домой, могущественный и суровый в своем гневе. Берегитесь!
Уже в сумерках миновали они знакомую мельницу. Еще час езды — и конец пути. Не слишком ли рано он явится? Сейчас половина шестого. Раньше восьми никто не ляжет спать. Зитар предложил Галдыню вторую сигару и заговорил с ним. Как уродился картофель? Хорошо ли ловилась камбала? Что слышно о прокладке шоссе, скоро ли начнут работы?
Казалось, Галдынь только того и ждал и тут же пустился в пространные и бессвязные рассуждения. Лошадь тем временем шла шагом. Зитар, не слушая Галдыня, время от времени машинально произносил какое-нибудь слово, которое должно было свидетельствовать, что он внимает речам возчика:
— Вот как? Ах, так?.. Да… Конечно…
«Горячая» лошадка еле плелась. Но вот колеса прогремели по настилу последнего моста. На горе уже виднелась корчма Силакрогс. Там хозяйничал брат Зитара Мартын.
— Остановитесь, — сказал капитан. — Надо навестить брата. Вещи можно оставить здесь, вам ведь дальше не по пути.
— Мне ничего, что ж… могу и довезти.
— Не нужно. Утром приедет работник, заберет. Не стоит вам в ночное время давать такой крюк.
Расплатившись с Галдынем и не слушая его добрых пожеланий, капитан забрал чемоданы, обогнул дом и направился во двор. Он не пошел через корчму — там могли оказаться знакомые, и тогда от них не отделаешься.
Жена брата жарила на кухне рыбу. Увидев неожиданного гостя, она даже руками всплеснула. Улыбка озарила ее круглое лицо.
— Скажите, пожалуйста! Андрей! Миците, Миците, иди сюда, твой крестный пришел! Да ты, кажется, со всем багажом? Прямо из плавания? Миците, доченька, почему ты не идешь? У меня руки в масле, боюсь, запачкаю тебя…
Рыба пригорела и кухня наполнилась чадом, пока взволнованная жена корчмаря здоровалась с деверем. Наконец появилась и Миците, девочка лет четырех. Смущенно взглянув на незнакомого дядю, она хотела убежать в комнату. Мать удержала ее.
— Глупышка маленькая, разве ты забыла дядю Андрея? Того самого, который плавает на кораблях и обещал привезти попугая… Дай дяде ручку, это твой крестный. Посмотри, Андрей, как крестница выросла. Заходи в комнату, раздевайся, я позову Мартына. Миците, иди с дядей в комнату.
Зитар сообразил, что крестнице следует сделать подарок. Звание крестного отца обязывает. Поначалу пришлось ограничиться конфетами, хотя ребенок привык к сладостям, — в корчме многие дяди угощали маленькую барышню.
Пока невестка разыскивала мужа, Зитар вошел в комнату и, сняв пальто, сел на старую кушетку. Миците недоверчиво разглядывала незнакомого гостя. Когда тот вынул из чемодана пеструю коробочку, из которой послышалась музыка, а два гнома на ее крышке стали весело кланяться друг другу, девочка осмелела. Скоро она сидела у крестного на руках. Взорам вошедших родителей представилась трогательная картина, и мать даже зарумянилась от удовольствия: хорошо, когда у ребенка такой богатый крестный — всегда можно на что-то рассчитывать.
— Как же это так? — поздоровавшись, Мартын уселся напротив брата. — Мы ожидали тебя только к концу месяца.
— Попутный ветер. Добрались раньше. Дома все здоровы?
— Да, слава богу. Только мать все хворает:
— Ничего удивительного, возраст сказывается. Я, видишь ли, приехал с попутчиком. Нельзя ли оставить у тебя вещи до утра?
— Пожалуйста. Если хочешь, можно запрячь лошадь и отвезти сегодня.
Нет, это не входило в намерения Андрея. Но разве Мартын должен знать об этом?
— Пусть остаются здесь, я сам за ними приеду. Тогда и поговорим обо всем как следует.
Мартын был шестью годами моложе брата. Но если сравнить его коренастую фигуру с набухшим от хорошего пива и неподвижного образа жизни брюшком с пропорционально сложенной фигурой капитана, можно было подумать, что корчмарь старше. Он, правда, не носил бороды, но пышные пшеничные усы придавали его лицу выражение зрелой мужественности. Голос звучал глухо, в движениях чувствовались солидность и самоуверенность.
Дебелая жена, ровесница Альвины, желтый буфет в углу комнаты, большой фикус в бочонке — все выглядело солидно и говорило о прочности семьи.
— Анна, приготовь нам что-нибудь поесть, — сказал Мартын, подходя к буфету.
— Да, Андрей, ты ведь поужинаешь с нами? — засуетилась невестка.
— Спасибо, я собираюсь уходить. Приду завтра, тогда побуду подольше. Вы меня понимаете…
— Да, правда, так давно не был дома, — согласилась Анна. — Ну хоть чуточку-то можешь перекусить?
— Не трудись, невестка, не стоит.
Андрей еще немного поболтал с братом, рассказал о своем плавании, о предполагаемом зимой ремонте такелажа, потом вдруг до его сознания дошло, что эти люди чего-то ждут от него. Да, конечно, моряк, вернувшийся из заграничного плавания, всегда что-нибудь привозит. Андрей не забыл никого. Подарки лежали в чемодане поменьше. Капитан вынул два небольших пакетика. В одном лежал изящный бинокль — Мартыну; в другом — бахромчатая
