делать? Метать, как чертов ниндзя?
Я с отчаянием посмотрел на шприцы и захлопнул чемоданчик.
Тяжелый — глядишь, и прикроюсь им от первого удара или, если повезет, долбану им кого-нибудь в морду.
— Ахаха! — истерично рассмеялся я, представляя себе схватку студента-медика и двухметрового оборотня в облачении римских легионеров.
— Не майся дурью, Саня, — прошептал я, затравленно наблюдая, как из леса выскакивают разъяренные мутанты. — От судьбы не убежать…
На меня накатило какое-то равнодушие, и я, опершись на неожиданно теплый столбик, поднялся на ноги.
Возможно, это был отходняк от скоротечной схватки и не менее скоротечного бегства, возможно во мне что-то перемкнуло…
Но я совершенно спокойно смотрел, как рычащие от злости волколаки приближаются к моей полянке.
Кто-то из них хромал, подволакивая раненую ногу, кто-то зажимал пробитое плечо…
Я же, зажав в руке покоцаный скальпель, молча ждал развязки.
Мне было решительно непонятно, где эти мутанты получили свои раны, и я даже на мгновение воспрял духом — вдруг в лесу сидят их враги?
Но стоило мне бросить взгляд на приближающихся воинов, как стало понятно — если в лесу кто-то и был, то так там и остался.
Слишком уж уверенно шли эти легионеры с волчьими головами — так не идут, если за спиной осталась угроза.
Пятеро воинов, двое их которых оказались ранены, разошлись полукругом и замерли у края поляны, сверля меня ненавидящими взглядами.
Выглядели они ну очень страшно — кольчуги, короткие клинки, плотные плащи и, самое главное, полные злобы оскалы белоснежно-острых зубов.
Не знаю, сколько они так стояли — минуту, две, пять?
По моему субъективному восприятию, прошёл целый час, за который я успел основательно поседеть.
Несколько раз я чуть было не срывался в попытках сбежать в холмы, но каждый раз себя тормозил.
Судя по их поведению, они только и ждут, когда я покину пределы этой чертовой поляны, а значит… нужно стоять.
К тому же, двое раненых и не думали перевязать раны, так и истекая кровью, что давало мне смутные шансы на…
Ой, да кого я обманываю!
Так я и стоял, то пытаясь отдышаться, то прикидывая свои шансы на случай ближнего боя, пока не появился он.
Когда за спинами этих чертовых мутантов появился человек, я понял, что такое настоящий страх.
Невысокий, ниже меня, закутанный в видавший виды плащ, этот… человек внушал самый настоящий ужас.
Ту самую жуть, которая шла от деревянных столбиков и увиденного на поляне шатра.
Не знаю, как объяснить, но мне показалось, что на меня смотрит сама смерть. А я, будучи студентом шестого курса, много чего успел повидать.
И ночные выезды на скорой, и подработка в ковидном, и стажировка в онкологическом отделении.
Я видел бездомных с гангренами и наркоманов, гниющих изнутри.
Видел отчаяние, поселившееся в глазах пациентов хосписов, особенно так рано повзрослевших и лишенных детства детей.
Видел, как убивший своего собутыльника мужик пытается удержать свои кишки, вываливающиеся из распоротого живота.
В те моменты смерть была рядом, незримым присутствием щекоча затылок и вызывая невольный трепет.
Сейчас же, ни о каком трепете речи и не шло.
От идущего ко мне человека так и смердило не просто смертью, но мучениями и страданиями.
Точнее, не смертью, а… некромантией. Да, точно, некромантией!
И это было чертовски страшно.
— Абыр! — некромант остановился на краю поляны и вопросительно посмотрел на самого рослого мутанта.
— Валг! — Неохотно прорычал волколак и недовольно клацнул острыми клыкам.
Возможно, они произносили какие-то другие звуки, но я услышал именно так.
Некромант неодобрительно покачал головой и шагнул на поляну.
Мне мгновенно стало не по себе, а низкие тучи, висящие над нами, казалось, замедлили свой бег.
Подойдя чуть ли не вплотную ко мне, мужчина принюхался и с отвращением скривился.
— Кажук! — высокомерно процедил он сквозь зубы и убрал правую руку себе за спину.
Его глаза вспыхнули изумрудно-зеленым светом, и я с удивлением почувствовал, что мне срочно нужно распахнуть свою куртку.
Изумрудный свет стелился не только из глаз некроманта, но ещё и от вкопанных в землю столбиков, и даже по периметру поляны.
Я же тем временем расстегнул куртку левой рукой и рванул свой кардиган вместе с рубашкой.
Помог бы и правой, но она была занята, из последних сил сжимая скальпель.
Сил противиться воле этих изумрудных глаз просто-непросто не было.
— Кажук Гыда! — торжественно заявил некромант и, уже не скрываясь, достал из-за спины изогнутый ритуальный кинжал.
Отдай он сейчас кинжал мне и скажи вонзить его себе же в грудь, я бы так и сделал!
— ГадрЫ? — переспросил его мужик с волчьей головой, и некромант недовольно покосился на воина.
— Гарды йак! Гады!
Стоило некроманту на мгновенье отвести взгляд, как у меня в голове снова что-то щелкнуло, переключая режим с «загипнотизированного кролика» на режим «загнанной в угол крысы».
— Сам ты гады, — прошипел я и, преодолевая скованность тела, взмахнул рукой с зажатым в ней скальпелем.
Острие скользнуло по лицу опешившего некроманта, и его щека тут же обвисла, показав сквозь прореху окровавленные зубы.
А лезвие, продолжив свой ход, рассекло магу бровь, тут же залив пораненный глаз кровью.
— Жаа! — заорал некромант и, не глядя, всадил кинжал мне в грудь.
В левую часть плеча, казалось, вонзили раскаленную спицу и принялись наматывать на неё все мое естество.
Я жутко заорал и отшатнулся назад. Вокруг поляны тут же взметнулось изумрудное пламя, а за спиной некроманта появились… призрачные изумрудные врата?!
— Игни!
Эту команду, которая почему-то донеслась из-за моей спины, я услышал сквозь звон в ушах.
И в следующий миг, перед тем, как окончательно провалиться в бездну боли и страдания, я увидел, как в глазнице некроманта расцвело белоснежное оперение боевой стрелы.
Последнее, о чем я подумал, было:
А ведь Ignis с латыни значит «Огонь»…
Глава 3
— Пойдем, Саш! Нечего на него смотреть!
— Да погоди, Кость, он же прям в траве лежит!
— Ну и пусть себе лежит, отдыхает человек…
— Замерзнет же.
— Да все с ним нормально будет.
— Не, Кость, я так не могу.
Я с интересом наблюдал за происходящим, не делая попытки вмешаться.
Во-первых, это был сон, который, к тому же, снился мне далеко не в первый раз.
Во-вторых, эти двое пацанов, возвращающиеся с вечерней тренировки по ушу, были я и мой друг детства Костя Нахимов.
В-третьих,
