лицо пророка Моисея (Исх. 34: 29–35), лицо аввы Памвы постоянно «сияло как молния» (так что окружающие не могли смотреть на него), авва Силуан «лицом был светел, как ангел», таков же был авва Сисой28. Можно упомянуть еще о Великом Арсении, Великом Варсонофии и многих других.
Такова сила молитвы. Но это еще не все. Излучение света человеческим телом — вещь исключительная; и ученикам нужно было увидеть Фаворский свет, в частности, для того, как объясняет Церковь в посвященном этому событию песнопении, чтобы они поняли, что Господь предает Себя на смерть добровольно («да егда Тя узрят распинаема, страдание убо уразумеют вольное»)29. Молитва же имеет свою, присущую ей, силу. То же можно сказать и в отношении поста. Евангелие повествует, что когда Христос и апостолы утром сошли с горы и подошли к оставшейся внизу группе учеников, то нашли народ и некоего бесноватого, страдания которого носили исключительный характер, в то время редко встречавшийся (Мф. 17:15). Что всего замечательнее, ученики, уже изгнавшие множество бесов, на этот раз ничего не могли поделать. После, когда Господь исцелил бесноватого и остался наедине с учениками, Он объяснил им, что они не изгнали беса по своему маловерию. (Апостолы, очевидно, смутились из — за того, что их окружал народ, следившие за каждым их движением книжники и фарисеи, а также из — за того, что таких страшных припадков, как у этого одержимого, в их практике еще не встречалось.)
И прибавил:
Сей же род (τοϋτο δε τό γένος)30 — демонов — не исходит, токмо молитвою и постом (Мф. 17:21).
«Видишь ли», — поучает св. Иоанн Златоуст31 — как Христос «и апостолам говорит уже о посте?.. Ты скажешь: если нужна вера, для чего же еще нужен пост? Для того, что кроме веры и пост много придает крепости; он научает великому любомудрию, человека делает ангелом и укрепляет противу сил бестелесных. Впрочем, не сам по себе — нужна еще молитва, и она должна предшествовать. И смотри, какие блага происходят от этих двух добродетелей… Кто молится с постом, тот имеет два крыла, легче самого ветра. Таковой не дремлет, не говорит много, не зевает и не расслабевает на молитве, как то со многими бывает, но он быстрее огня и выше земли; потому — то таковой особенно является врагом и ратоборцем против демонов, так как нет сильнее человека, искренно молящегося».
Это отступление в пользу поста и молитвы показывает, что учение преп. Синклитикии существует не само по себе, а основано на Евангелии. Оно имеет под собою твердую почву. А учила святая следующему:
«Как острые лекарства врачуют жестокие болезни, так молитва с постом прогоняют злые помыслы»32.
Помыслы назойливые, те, которых мы не хотим (так называемые — во внешней науке — idees fixes), — это внушения демонов, те же бесы. Их ничем нельзя пронять и отогнать, кроме как слезной молитвой, сокрушенным плачем и — при содействии посильного поста — поверганием своей немощи пред Богом. То, что происходит при изгнании бесов из человека святым, — святой молится, взывает к Богу, и демон выходит, — то же происходит и здесь: обуреваемый помыслами постится, молится, и помыслы отходят33.
Пост — это якорь спасения. За него нужно всячески держаться. Плоть наша постоянно придумывает послабления и предлоги к отказу от воздержания. Ее слушать не надобно. «Не отказывайся от поста под предлогом болезни, — наставляет Синклитикия, — ибо и непостящиеся часто подвергались таким же болезням… Когда враждебный дух станет нападать на нас, распрострем крест вместо паруса и будем безопасно совершать наше плавание»34.
Итак, молитва и посильный пост должны нам сопутствовать даже в немощах. Ведь часто и самые — то болезни происходят от нашего невоздержания. Медицинская статистика давно выяснила, что большинство болезней человечества имеет в основе своей функциональные расстройства желудка от пресыщения35.
Однако нужно заметить, что мудрые отцы считали пост лишь средством к обузданию страстей. «Мы учились, — говорит Пимен Великий36 авве Исааку, — умерщвлять не тело, а страсти». Пост, явно вредящий здоровью, подвергался даже порицанию. «Неумеренность в посте и неумеренность в пище, — говорил преп. Моисей, — приводят к одному концу»37. Поэтому последние слова Синклитикии нужно принимать со всем вниманием. Она не требует поста от больных, но различает среди них таковых, которые (в известную меру, конечно) могут поститься и не постятся, ссылаясь на болезнь. А на самом деле, в них втайне орудует демон сластолюбия и плотоугодия. Вот его — то и надо изгнать постом. Об этом говорят и другие отцы38.
Трезвение (бодрствование)
Да, несомненно, молитва и пост помогают в борьбе с помыслами и страстями, но нужно еще и трезвение. Поздно, хотя и не безнадежно, тушить пожар, когда дом пылает уже со всех сторон, надо следить за самым началом огня, а еще лучше, не допускать, чтобы он и являлся. Так и в духовной жизни. Мы должны следить за собою. Жалуемся на то, что нас одолевает блудная страсть, что избавиться от нее невозможно, и на природу свою (темперамент) ссылаемся, а сами продолжаем разжигать себя.
«В чувства наши, — говорит Синклитикия, — хотя бы мы и не хотели, влезают воры. Как может не зачерниться внутренность дома, когда окружен он дымом, а окна отворены? Не предосудительно ли смотреть на улице на обнаженных до непристойности и произносящих слова нескромные? От сего рождаются мысли тревожные и вредные»39.
Заботливая игумения предостерегает своих духовных дочерей от городских соблазнов. Монастырь ее был столичный. Моды и полторы тысячи лет тому назад были такие же, как и теперь (или теперь такие же, как тогда), женщины ходили полуголыми40. Непристойные слова и площадная брань процветали не меньше, чем в наши дни. Какое поучение для девственниц? Одно спасение — или сиди за стенами монастыря, или, если пошлют в город, закрой глаза и заткни уши41. Но чтобы добровольно выходить в мир, смотреть по сторонам, слушать, что говорят прохожие, и наблюдать мирскую жизнь (особенно в городе) — это не может иметь никакого оправдания. Тогда никакой пост и молитва не помогут…
Преп. Исидор Пелусиот, почти современник преподобной, так писал к монахиням, которые часто ходят в город:
«Вы не заботитесь о чести пола и своем подвижничестве; не устрашились обольщений, какие представляет город и для взора и для слуха; не убоялись будущего наказания, ходя в город. Если опять будете посещать, то, и не желая, подвергнетесь
