таким образом.
«Собирающие земное богатство, — говорила она, — подвергаясь трудам и опасностям на море, хотя бы и много приобрели, желают еще большего (таково свойство страсти любостяжания и сребролюбия! — Еп. Варнава); за ничто почитают то, что имеют, и стремятся к тому, чего не имеют. А мы, руководясь страхом Божиим, ничего такого приобретать не желаем, хотя бы не имели и необходимого»23.
Итак, страх Божий в силах даровать человеку спокойствие даже в том случае, если он нуждается в какой — либо вещи и не получает ее. А сколько в каждой общине (и в любом обществе) неудовольствий следующего рода: «У меня нет такой — то вещи, а тому или той дали ее» или «У меня нет того — то, а я без него жить не могу», и так далее вплоть до ропота на Бога, а не только уже на старших и ближних.
Страха Божьего в нас нет, вот отчего все это…
О послушании
Особенно необходима в монастыре — да и не только в монастыре — добродетель послушания.
Когда монашество только начинало свое существование, оно было на такой высоте, о которой мы теперь не можем составить и понятия. Ухо нынешних людей, считающихся даже благочестивыми и числящихся у иных учителями, не может вынести тех вещей, которые тогда не возбуждали ни в ком соблазна, а разве лишь изумление перед рачительностью послушников. Юноши и старцы, девы и старицы отсекали друг перед другом свою волю, и молодые преклоняли свою выю под иго Христово, не страшась даже смерти. Не бывало такого, чтобы послушник или послушница переспрашивали о приказании с тайной мыслью в сердце: не переменит ли приказывающий послушание сообразно с их собственным желанием? Не говорили бесстыдно в глаза старшим: «А не лучше ли сделать вот так — то?», потому что им и на ум не могло прийти, чтобы они могли понимать дело лучше своих начальников. В то время, исполняя послушание, не переиначивали его по — своему, хотя бы тому, кто делал его, и казалось, что лучше сделать по — иному. И если, для испытания того, насколько полно ты отсек свою волю, велели поливать сухой сук или сажать растение корнем вверх, делали то, не противясь и не переспрашивая. И, конечно, в ответ на приказание сделать что — либо, нельзя было услышать: «Мне некогда» или хотя бы «Сейчас, только вот доделаю». И тем более нельзя было увидеть, чтобы игумен поручал братии одно, а они склоняли его на другое, заставляя слова свои брать обратно. Если и были исключения, то о них записывалось, в назидание потомству, в монастырских летописях как о чем — то выдающемся, наподобие тех поразительных сверхъестественных чудес и деяний, которые совершались великими отцами. В общей массе тогда были все послушны. Патерики, отечники, сборники изречений старцев (γεροντικόν), сказания о подвижничестве древних отцов, жития святых переполнены примерами того, как в древности исполняли эту божественную добродетель (Ин. 6:38; Флп. 2:8).
Исполняли ее художественно и в женских монастырях. Преп. Синклитикия, как мы видели в житии ее, сама достигла совершенства не иначе, как чрез отсечение своей воли, даже пред младшими, даже на смертном одре. Это особенно поучительно, ибо больные, не в пример прочим, с давних пор приобрели себе право на то, чтобы их желания удовлетворялись. Послушанию же она учила и своих сестер. Она знала, что чрез него они скорее всего победят в себе страсти. Она знала из собственного опыта, что не подвиги, не сухоядение или совсем неядение отгоняют от человека блудного беса, а смирение, которое приобретается послушанием. Так же обстоит дело и с прочими страстями. И подвиги нужны, но не в них сила. Сила в зазрении самого себя, почитании за ничто, за самую грязную половую тряпку, о которую вытирают ноги. В этом заключается истинный путь. Идя по нему, человек становится благонадежным. Ничто и никто в монастыре его не соблазнит и не заставит уйти в мир. Потому — то мать Синклитикия и говорила сестрам:
«Живя в киновии [общежительном монастыре], мы должны предпочитать послушание подвижничеству, ибо последнее научает высокомерию, а первое смиренномудрию»24.
И опять: «Надобно нам с рассуждением управлять своею душою. И как мы живем в киновии, то не надобно нам приобретать собственности и не надобно служить собственной воле, но во всем должно повиноваться отцу духовному»25.
II. О вспомогательных добродетелях: молитве, посте и бодрствовании
Эта часть служит связующим звеном между первой, предыдущей, и третьей, последней, частью поучений матери Синклитикии. Первая часть содержит законоположительное учение о добродетелях, последняя — «отрицательное» учение о страстях; в первой показано, как надо спасаться, в третьей говорится, как не надо жить. Вторая часть есть средняя между ними, полезная и для приобретения добродетелей, и для борьбы со страстями; по существу же, примыкает к первой.
Молитва и пост
Начнем с одного случая, описанного в Евангелии. Это произошло после ночи, проведенной Христом в молитве на Фаворе. Ученики той ночью, утомленные предшествовавшим трудовым днем, спали (Лк. 9:32), а Господь молился. И бысть, егда моляшеся (Лк. 9:29), просветися лице Его яко солнце (Мф. 17:2), и одеяние Его бело блистаяся — έξαστράπτων — стало «сверкающим как молния» (Лк.9:29). На вершине Фавора стало светлее ясного дня. Лучезарный Свет распространялся кругом, по зеленым склонам горы, бил в глаза спавшим глубоким сном (ήσαν βεβαρημένοι ϋηνω Лк. 9:32) ученикам. Он заставил и их проснуться. Дальше слава Господня, как известно, сделалась еще большей.
По мере того как душа очищается от страстей, она становится «светлее». Выражение это нельзя понимать в переносном смысле. Душа действительно начинает сиять светом, особенно во время молитвы, только свет этот не материальный. Если это происходит с человеком26 то иногда свет пробивается чрез тело, как сквозь завесу, и, выходя наружу, делается видимым уже и для всех людей. В житиях святых мы находим множество подобных примеров. Достаточно здесь напомнить про преп. Серафима Саровского, просветившегося «светлее солнца» во время беседы с Мотовиловым, причем свет, по словам последнего, простирался далеко, на несколько сажен кругом (они находились зимой в лесу, на поляне) и озарял «ярким блеском своим и снежную пелену, покрывающую поляну, и снежную крушу, осыпающую сверху меня и великого старца…»27
Вот повторение Преображения Господня. По существу, здесь нет ничего удивительного, так как это явление основывается на словах Самого Спасителя (Ин. 14:12). И что это действительно так, показывают другие многочисленные примеры. Блистало светом
