Книга Отступники Старого мира - Георгий Воробьёв

Каждый раз мне казалось, что насос не заведётся и доставит лишних хлопот. Параллельно я размышлял над словами Катана. Экспедиции отправятся искать новые месторождения. Последний раз разведку проводили больше четырёх лет назад. Какие шансы на успех были у нас сейчас? Встряхнув головой, я дёрнул ручку последнего насоса, включив его. Разгоняющаяся установка испаряла мои мысли. Словно это она включала меня. Деятельный и равнодушный шум двигателей настраивал меня работу.

Я вышел из здания и зашагал вдоль одной из труб. Все они были пронумерованы и тянулись на десятки метров. На последнем отрезке каждая труба шла параллельно с другой, ведущей к приёмнику. Прямо сейчас бак уже медленно заполнялся топливом, но Шиму просил повысить коэффициенты. Я остановился возле одной пары труб — там, где они обе уходили под землю. На них были установлены вентили, регулирующие подачу и приём, со счётчиками давления. Я вытащил планшет и переписал показания, на которых остановились стрелки. Плотная ткань перчаток не давала ровно держать карандаш, поэтому на бумаге оставались огромные кривые каракули. Сделав записи, я взялся за рычаг вентиля и с трудом прокрутил его на четверть оборота. Где-то в машинном отделении один из насосов начал работать быстрее. Нам всем скоро придётся. Быстрее и дольше. Сколько людей потребуется для экспедиций? Сорок шесть человек оказалось достаточно для обычной работы станции. Но Катан сказал, что мы переходим на круглосуточную добычу. Нам придётся работать в новом режиме с меньшим количеством людей? Больше вариантов не было. Насколько это растянется? Ощутив что-то тягучее в груди, я посмотрел на машинное отделение. Нужно учиться у двигателей. Они ни на что не жалуются и ни о чём не жалеют. В любом случае, ужесточение условий работы будет недолгим. Нужно только дождаться, когда разведчики найдут новые месторождения. Я подкрутил вентиль приёма и, расправив плечи, бодро зашагал к следующей паре труб.

Мимо прошёл рабочий, махнул мне рукой и поздоровался. Из-за маски и очков невозможно было разобрать, кто это, но по голосу я узнал Га́лаша. Это был парень двадцати пяти лет, успевший попасть в Антарту до того как завёл семью. Он не уехал, когда произошёл кризис. Как и многие, Галаш посчитал, что неплохая зарплата и личная свобода стоят дороже, чем возвращение домой.

В его голосе читалась доброжелательность, которую мне пришлось зарабатывать ежедневным трудом. Здесь происхождение человека ни на кого не производило впечатления. Скорее наоборот: чем голубее была твоя кровь, тем с большим пренебрежением к тебе относились. Так что с момента прибытия мне пришлось много раз доказывать, что я могу работать не хуже других. И только когда рабочие поняли это, из их речи пропали все эти мелкие уколы в мой адрес. Но вот на «Январе», где люди не видели меня в деле, рабочие считали, что я ещё один «вшивый аристократишка». Впрочем, даже их отношение изменилось, когда они увидели, что я не вернулся домой после смены власти в Антарте, как сделали многие дворяне.

Со всеми установками был порядок, кроме одной. Давление на ней достигло жёлтой зоны, и её не стоило трогать. Дополнительное напряжение могло отключить механизм. Кажется, новая администрация Антарты этого не понимала. Как будто мы через это не проходили. Я вновь ощутил тяжесть в груди и быстро отошёл от вентилей. Нужно работать, нужно не забывать, что мы действительно в кризисе. Это временный провал. Слишком много всего поменялось, и пока Антарта полноценно не встанет на ноги, нам нужно работать и не поддаваться отчаянию.

Мой планшет наполнился цифрами. Я непроизвольно опять взглянул на «жёлтые» трубы, но тут же отвёл глаза. Недалеко от меня располагалась высокая тесная будка, возвышающаяся над лесом труб. Я зашагал к ней, поднялся по наружной лестнице и, открыв дверь, попал в крохотное помещение. Это была единственная на станции постройка с большими окнами. Они плохо удерживали тепло, поэтому будка жарко отапливалась. За столом у окна сидел дежуривший сегодня Ижу. Это был общительный парень двадцати одного года — чуть младше меня, — обожавший быть в центре внимания. Дежурство в башне было бы для него сущим адом, если бы не другая его страсть: Ижу выреза́л игрушку из дерева. Иногда он посматривал на трубы и машинное отделение.

Я снял верхнюю одежду и сел за небольшой столик в углу, чтобы прилично оформить отчёт. На основе ежедневных записей о давлении и отчётов по добыче составлялись месячные анализы. По ним можно было строить предположения об объёмах топлива в месторождении. Я об этом мало что знал. Стрелки скакали день ото дня из-за процессов, скрытых на большой глубине под землёй. Но, перелопатив огромный массив данных, можно было наметить признаки изобилия или истощения запасов.

Нужно было превратить мою страшненькую писанину в ровные маленькие цифры на подходящем бланке. Переписывая числа, я, как обычно, попытался припомнить, какие показания были вчера. Каждый раз я пытался найти какую-то логику в изменениях, но у меня никогда не получалось. Сегодня отличалось от вчера, как любой день отличается от другого. На выходе же всё равно получается то же самое. Почему? Не так давно мы работали гигантскими сменами. В иной день они достигали шестнадцати часов в сутки. А потом рабочие завоевали себе право на восьмичасовой рабочий день, обязательный выходной по воскресеньям и социальные гарантии. Не прошло и года, как смены снова начали увеличиваться. Как будто мы просто бежали по кругу. Единственное, в чём чувствовалось отличие, так это в отчётах. Раньше они отправлялись за океан, а теперь все вычисления производились на «Январе».

Я заметил, что вписал одну из цифр не туда, и опять встряхнул головой. Нужно помнить, о чём говорил Мена́ги — глава Антарты. Быстрых результатов мы не добьёмся. Нужно стиснуть зубы и продолжать. У нас пока слишком мало ресурсов, чтобы расслабляться.

— Ты знал, — произнёс Ижу, не поднимая головы, — что на первых станциях счётчики выводили прям к дежурному?

— Нет, — ответил я.

— Там не надо вертеть башкой весь день. Глаза поднял — глянул. Если где стрелка ушла в «красную», прям сразу можно подкрутить насос.

— Это удобно, конечно, — отметил я, почти не вдумываясь в его слова и пытаясь сосредоточиться на работе.

— Скоро у нас тоже так сделают.

Мой настрой энтузиаста снова дал течь, и я выпалил:

— Что-то они затягивают.

— Ну, походу, там какие-то проблемы есть, — ответил Ижу, продолжая орудовать ножом. — Менаги уж наверно понимает, что к чему.

— Проблемы? — спросил я, наконец отрываясь