Книга Снег - Орхан Памук

Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121

И все же до самой своей смерти он не забыл ни одного из услышанных рассказов о самоубийстве. В этих историях больше всего Ка потрясли не бедность, не безысходность и не непонимание. И даже не родители, которые постоянно били и мучили своих дочерей, не позволяя им даже выйти на улицу, не ревнивые мужья, не безденежье. А больше всего его пугало и поражало то, что эти самоубийства внезапно и быстро, без серьезной причины, как нечто само собой разумеющееся, вошли в обычную повседневную жизнь.

Одна девушка, которой предстояла помолвка против ее воли с пожилым владельцем чайной, как обычно, поужинала вечером со своими родителями, тремя братьями и бабушкой, как обычно, собрала грязную посуду, пересмеиваясь и препираясь с братьями, и из кухни, куда она пошла, чтобы принести десерт, вышла в сад, через окно забралась в комнату родителей и спокойно выстрелила в себя из отцовского охотничьего ружья. Родители услышали выстрел и нашли свою дочь не на кухне, а в спальне, скорчившуюся в лужи крови, и не поняли, почему она сделала это, и даже не могли взять в толк, каким образом, будучи на кухне, она вдруг оказалась в их спальне. Другая шестнадцатилетняя девушка, как обычно, вечером поссорилась со своими братьями из-за того, какой канал смотреть по телевизору и кто будет держать пульт дистанционного управления, и, после того как от отца, пришедшего разнять их, получила две сильные затрещины, пошла в свою комнату и выпила залпом огромную бутылку с удобрением «Морталин», словно газированную воду. И еще одна пятнадцатилетняя девушка так боялась побоев от безработного и задавленного жизнью мужа, в которого она влюбилась и вышла замуж и которому шесть месяцев назад родила ребенка, что после привычной ссоры пошла в кухню, заперлась на ключ и, несмотря на крики мужа, который, поняв, что она там собирается сделать, пытался сломать дверь, повесилась на крюке с веревкой, приготовленных заранее.

Во всех этих рассказах сквозила безнадежность и завораживала стремительность перехода от обычного течения жизни к смерти, поразившие Ка. Вбитые в потолок крюки, ружья, заряженные заранее, бутылки с удобрением, припасенные в спальне, доказывали, что погибшие долгое время вынашивали мысли о самоубийстве.

Внезапные самоубийства девушек и молодых женщин начались в Батмане, в сотнях километрах от Карса. Во всем мире мужчины совершают самоубийства в три-четыре раза чаще, чем женщины, но в Батмане женщин, которые покончили с собой, было в три раза больше, чем мужчин. Процент самоубийств превышал среднемировые показатели в четыре раза, и этот факт привлек внимание молодого трудолюбивого сотрудника Анкарского государственного института статистики, но маленькая статья в газете «Джумхуриет», которую выпустил его друг-журналист, никого в Турции не заинтересовала. Турецкие же газеты сочли это важным тогда, когда представители немецких и французских газет в Турции, узнав об этом событии и заинтересовавшись им, поехали в Батман и написали об этом в своих странах, в город приехало очень много журналистов — и своих, и иностранных. С точки зрения чиновников, заинтересовавшихся этим случаем, интерес и печатные материалы спровоцировали других девушек совершить то же самое. Заместитель губернатора, с которым разговаривал Ка, заявил, что статистика утверждает, что количество самоубийств в Карсе не достигло уровня Батмана, и "в настоящий момент" он не возражает против встреч с семьями погибших, но при этом попросил при разговоре с родственниками не употреблять слишком часто слово «самоубийство» и не преувеличивать произошедшее в газете «Джумхуриет». В Батмане начали готовить комиссию для поездки в Карс; в нее вошли психолог, специализирующийся на самоубийствах, полицейские, прокурор и чиновники из Управления по делам религии, а само управление с этого момента издало и расклеило афиши, осуждающие самоубийство, они гласили: "Человек — шедевр Аллаха, а самоубийство — кощунство", а также в канцелярию губернатора пришли религиозные брошюры, которые надо было раздать. Заместитель губернатора, однако, не был уверен в том, что эти меры остановят эпидемию самоубийств, начавшуюся в Карсе; он опасался, что «меры» приведут к обратному результату, потому что многие девушки приняли это решение в ответ на речи против самоубийств, которые постоянно, как и очередные новости о самоубийствах, они слышали от власти, от своих отцов, мужей и проповедников.

— Без сомнения, причина самоубийств в том, что наши девочки слишком несчастны, — сказал Ка заместитель губернатора. — Однако если бы несчастливая жизнь была истинной причиной самоубийства, то половина турецких женщин сделала бы это. — Заместитель губернатора, с лицом как у белки и усами, похожими на щетку, отметил, что женщины разгневались на мужской голос, который поучал их от имени религии, семьи и государства: "Не совершай самоубийства!", и он с гордостью сообщил Ка, что написал в Анкару о том, что необходимо в состав комиссии против самоубийств включить хотя бы одну женщину.

Впервые мысль о том, что самоубийство заразно, как и чума, возникла, когда из Батмана в Карс приехала девушка, чтобы убить себя. Ее дядя, с которым Ка разговаривал после обеда в квартале Ататюрка, в саду под дикими маслинами, покрытыми снегом (их не пустили в дом), курил и рассказывал Ка, что его племянница два года назад вышла замуж в Батмане, с утра до вечера она занималась делами по дому и постоянно получала выговоры от свекрови из-за того, что у нее нет детей; но он объяснил, что все это не было причиной для самоубийства, она подхватила эту мысль в Батмане, где женщины убивали себя, и даже здесь, в Карсе, рядом со своей семьей, покойная выглядела счастливой, и поэтому их поразило, что в то утро, когда ей предстояло вернуться в Батман, они нашли ее мертвой, в кровати, с письмом у изголовья, где было написано, что она приняла две коробки снотворного.

В подражание этой женщине, которая привезла с собой из Батмана в Карс мысль о самоубийстве, первой поступила так же через месяц ее двоюродная сестра. Причиной этого самоубийства, о деталях которого Ка дал слово плачущим родителям не сообщать в газете, было то, что одна из учительниц девушки в классе заявила, что та не девственница. Сплетня за короткое время распространилась по всему Карсу, жених расторг помолвку, в дом забыли дорогу те, кто раньше приходил сватать эту красавицу. Бабушка девушки начала ей твердить: "Замуж ты не выйдешь", и однажды вечером, когда все вместе увидели по телевизору сцену свадьбы и пьяный отец начал плакать, девушка залпом проглотила снотворное, которое копила, воруя у бабушки, и тотчас уснула (как и мысль о самоубийствах, метод тоже оказался притягательным). Когда вскрытие показало, что погибшая была целомудренной, ее отец стал обвинять родственницу из Батмана, совершившую самоубийство, и учительницу, распространившую сплетню. Они рассказали о самоубийстве их дочери со всеми подробностями, поскольку хотели, чтобы в газетной статье было объявлено, что обвинение необоснованно, и чтобы была наказана учительница, выдумавшая эту ложь.

Во всех этих рассказах Ка повергало в странную безнадежность то, что решившимся на самоубийство непременно удавалось найти нужное время и уединение, чтобы покончить с собой. Девушки делили свои комнаты с другими, но, приняв снотворное, умирали тайно. Ка, воспитанный в Стамбуле в Нишанташы, на западной литературе, всякий раз задумываясь о самоубийстве, чувствовал, что для того, чтобы это сделать, необходимо много времени, места, и комната, в дверь которой много дней никто не постучится. Каждый раз, когда он представлял себе самоубийство, которое он совершит с чувством полной свободы, медленно выпив виски со снотворным, Ка так боялся безграничного одиночества, ожидавшего его там, что никогда всерьез не допускал мысли об этом.

Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121