Магомеда. Она извинилась и под ошарашенным взглядом Магомеда с тактом подобрала чашку с недопитым кофе и унесла в другом направлении, на линии которого он увидел Шеффера, который улыбался, широко растянув рот. Магомед тоже засмеялся, первый раз с утра, встал и подошел к нему.
– Если Магомед не идет к горе, то гора должна пойти к Магомеду, – сказал Юрий, поднимаясь со стула, чтобы поздороваться. – Знакомься, это журналист из «Красной звезды» – Виктор. Он по собственной инициативе проводит расследование череды катастроф в нашем отряде.
– Толбоев! – воскликнул Виктор, протягивая руку, чтобы поздороваться еще раз. – Много слышал о вас: профессионал по посадке самолетов без двигателя!
– Не только, – вставил Юра, – покоритель неба. Когда он летит, аэродинамика молчит…
На столе пачка сигарет, ручка, бумаги и две рюмки, на дне которых поблескивает остаток водки.
– Не суди, брат, – сказал Юрий, когда увидел, что глаза Магомеда остановились на рюмках. – Устал как черт. Только что прилетел с дальних чужих берегов.
Магомед поднял левую руку и повернул к себе, чтобы посмотреть на часы – до вылета на Байконур у него еще оставались полчаса.
– От меня что нужно, Юрий? – спросил Магомед. – Я так понимаю, что, если расследование, то его должны проводить спецслужбы.
Великодушные морщинки вокруг глаз Юры сгустились – они с Виктором переглянулись.
– Только выслушать меня, говорить буду я, – сообщил Юра. – Тут что-то нечистое, Магомед. Кто-то хочет сорвать нашу программу – программу, на которую потрачены тринадцать лет огромного коллектива. Ты забыл стихотворение Чуговца после смерти Кононенко: «Кто следующий?..». У тебя и у меня есть семьи – я не хочу погибать. – Юрий нервно два раза пальцем ударил по столу.
За столом наступила тишина.
– Говоришь: только что прилетел? – спросил Магомед.
– У меня получилось как в анекдоте, – отшутился Юра и, глядя на Виктора, спросил. – Витя, ты слышал анекдот про летчиков дальней авиации?
– Нет.
– Так вот их поят специальными таблетками, чтобы они двадцать часов не хотели ни спать, ни есть, ни в туалет. А потом все это настигает одновременно.
Виктор хохотнул.
– Надеюсь, у тебя все это уже позади, – сказал Магомед.
– Конечно, – сказал Юра. – Правда, домой еще не попал.
– Не получится у тебя, как в другом анекдоте про летчика? – спросил Магомед, желая продолжить тему, чтобы остаться на волне юмора.
У Виктора еще не сошла улыбка после первой шутки Юры. – Расскажи! – подбодрил Виктор.
– Жена летчика решила избавиться от гадкой кошки, – начал Магомед, – уложила ее в сумку и отпустила далеко от дома. Не успела прийти домой, а она тут как тут. На следующий день она ее унесла на работу. К вечеру кошка вернулась обратно. Тогда она попросила мужа-летчика отвезти ее далеко за город и спустить с небес. На следующий день жена, убитая тревожными ожиданиями, жалуется соседке: «Переживаю за мужа – кошка прибежала домой, а мужа до сих пор нет».
Трое мужиков в дальнем углу кафе захохотали так, что обратили на себя внимание. Шеффер только и делал вид, что смеялся, а внутри все сжалось от неизбежного ожидания очередной катастрофы.
– Для меня и «вчера» как «сегодня» – время так быстро летит, – произнес Юрий. – У меня такое ощущение, как будто мы только вчера хоронили лучших ребят из отряда, который уже прозвали «Волчьей стаей»: Виктора Букреева, Олега Кононенко. Помнишь, Магомед, как Игорь Волк на поминках Олега сказал: «Извините, ребята: я не знал, что зову вас на смерть». – Юра перевел взгляд на официанта и сделал знак пальцами, что означало – еще чуть-чуть водки. – «Неизбежные потери», – пробубнил Юра. – Какого черта. Сегодня они, а завтра я. Надо что-то делать, но не знаю, что. Вот я изложил мое понимание вопроса – всю ночь не спал, пил кофе, курил сигареты и писал. Виктор, редактируй, корректируй и печатай, когда сможешь. Ценная информация. Когда получишь гонорар – с тебя ящик коньяка. Хорошо?
– Хорошо, – согласился Виктор.
Шеффер сосредоточился, напряг зрение и начал читать:
– «Программа “Энергия – Буран’’ началась с провокационных действий американцев по «космическим гонкам». В середине семидесятых годов разведка Советского Союза вынюхала некоторые подробности американского супероружия космического базирования “Спейс шаттл’’. В техническом описании челнока было написано, что он будет иметь большую возможность маневрирования, что позволит ему сделать над Москвой нырок из космоса и прицельно сбросить ядерную бомбу. Это оказалось не шуткой, и время доказало правильность такой версии: в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году в ходе обычного, на первый взгляд, полёта американский “Спейс шаттл’’, уйдя с орбиты, совершил точный манёвр: развернувшись на высоте восемьдесят километров, нырнул в атмосферу планеты прямо над Москвой. Офицеры советского ПВО, наблюдавшие за полетом шаттла, впали в ступор…
– Неужели? – удивленно спросил Устинов, когда ему доложили о возможностях американского шаттла.
– Да, – без эмоций подтвердил его помощник.
– Так он же таким образом может сбросить на наши головы ядерную бомбу, – предположил министр.
– Может, Дмитрий Федорович, – подтвердил помощник. – Может. И ни один наш самолет-перехватчик ничего не сумеет сделать, чтобы помешать ему. К тому же у челнока есть длинный манипулятор, с помощью которого он в состоянии прямо на орбите по кусочкам разобрать любой нужный спутник и, не спрашивая ни у кого разрешения, увезти секретное оборудование общей массой до 14,5 тонны домой в Америку.
Устинов побелел, очки сползли вниз по носу.
– Позови ко мне Максимова. Как мне об этом доложить Брежневу, я не знаю.
Тогда последовала категоричная реакция Леонида Брежнева, у которого не было привычки церемониться, если речь шла о безопасности страны: не дать американцам такого превосходства, хотя они в последнее время стали более мягкими и податливыми на переговорах по снижению градуса международной напряженности. Слова словами, а на деле нельзя давать американцам такое превосходство. Для поддержания мира всегда нужны были веские аргументы. После совещаний в Политбюро, консультаций с военными стратегами и промышленностью в феврале 1976 года выходит постановление правительства о создании нашей отечественной многоразовой космической системы – “Энергия – Буран’’. К этой разработке были подключены все ведущие космические организации: более тысячи НИИ, КБ, предприятий промышленности и около 1,5 миллиона человек. По данным печати, на программу “Буран’’ советский народ выделил в общей сложности 17 млрд. долларов США. Но что случилось дальше? Кто-то, зная, что ничего с программой не сделать, нашел слабое место в этой программе – убирать людей из списка отряда, который вскоре должен был взлететь в космос. Это были самые стойкие и опытные советские летчики, полные уверенности и патриотизма – восемь человек, отобранные по профессиональным и духовным качествам из пятисот кандидатов на место. В первую восьмёрку секретного отряда специального назначения
