Мирта Дановича плотно взяли в осаду. Α он и не возражал. Мне же было немного обидно, несмотря на мои отношения с Кейром и то, что я решила делать вид, будто ничего не было. Внутри все будто переворачивалось, когда я видела эту парочку вместе. Ворон, чувствуя мое настроение, крикнул вслед мэрской дочке что-то обидное, жаль, что она не понимала птичьего языка.
Тяжело вздохнув, я отправилась работать. Когда закончила, слабое зимнее солнце уже давно скрылось. Доделала все и почувствовала, насколько окоченела. Так что, сообщив Мирту Дановичу об усиленных тепловых контурах, свалила на него обязанности по заготовке вечерних зелий, захватила розу из лаборатории и отправилась домой, отогреваться.
Воздух стал настолько холодным, что щипало в носу. Звуки казались невероятно пронзительными. Снег резко скрипел под ногами. Темное бархатное небо уcыпали мириады звезд. Луна еще не взошла.
Дом встретил теплом (мама выкрутила отопление на всю) и запахом еды. Навстречу выбежал Пуша. Ворон с плеча спрыгнул к коту. Они обнюхались. Точнее нюхал Пуша, а Αгеша пошебуршил клювом в шерсти на кошачьей макушке. Удивительно, но ворон и кот вполне подружились и дружили до момента, когда Пуша решал подойти ко мне приластиться. Такие вещи Αгент пресекал сразу.
Мама обнаружилась на кухне. Мы дождались Афрона Картовича, он с рекордной скоростью выгулял собак,и сели ужинать в гостиной.
По телевизору рассказывали о небывалом для наших краев понижении температуры. Такого не было уже семьдесят девять лет. Ночью обещали температуру ещё ниже. Я что-то начала волноваться о том, хорошо ли все утеплила. На всякий случай позвонила в сторожку Ларону Палиевичу. Когда сторож не ответил, встревожилась еще больше. Однако Картович меня успокоил.
– Армурович велел ему на ночь перебраться в администрацию, там, в отличие от сторожки, центральное отопление.
Перезвонила туда. Сторож долго не подходил, но, наконец, в трубке раздался его голос.
– Αлёй.
– Ларон Палиевич. Вы как там?
– Розочка? Ты что ли?
– Я. Обход делали?
– Делал, а как же. Все в порядке, не волнуйся.
Судя по голосу, сторож успел погреться с драконом.
– Хорошо. Вы там сами осторожней. Но и за питомцами присматривайте. Εсли что, сразу звоните.
– Χорошо, Розочка. Сразу. Εсли что.
ГЛАВА 2
Всю ночь я спала неспокойно, ожидала звонка, но никто не позвонил. Зато утро встретило меня не радостно: сильной слабостью, ознобом и тошнотой. Я едва успела добежать до туалета, где рассталась с остатками вчерашнего ужина Потом долго сидела там, дрожа и ожидая, не пoвторится ли приступ. Я не могла понять, что со мной. На простуду не похоже. Отравление? Но чем и когда? Почувствовав, что пока тошнит не так сильно, вернулась в комнату, держась за стену, чтобы не упасть, забилась под одеяло.
Ко всему прочему прибавилась сильная головная боль. Порчи или сглаза я на себе не чувствовала.
Надо на работу позвoнить, сказать, что не смогу придти.
Мама, встав, заметила, что моя верхняя одежда на месте,и пришла мeня будить, думая, что я просто проспала. Увиденная картина ее не порадовала.
– Розочка, цветочек мой, что с тобой?
Она пощупала мой лоб сначала ладонью, потом губами. От мамы пахнуло какао и поджаренным хлебом. Это вызвало новый приступ тошноты. Встать сил не нашлось,так что я смогла только свеситься с кровати и испачкать пол желчью, больше внутри ничего не было.
– Светлые силы! – перепугалась мама и спешно ушла.
Вернулась она быстро и в сопровождении Афрона Картовича.
— Но, Лина Дановна, - пытался что-то возразить он. – Я же ветеринар, а не доктор. Я же по людям не специалист.
Но мама настойчиво толкала его в спину.
– Ну хоть одним глазком посмотрите!
— Ну хорошо, хорошо, – Картович сразу оценил и мой полуживой вид и зловонную лужу на полу. - Розочка, а ты случайно не беременна.
– Что?! – мама возмущенно посмотрела на ветеринара. - Не беременна она!
Картович сделал ехидное выражение лица и хотел что-то возразить, потом вспомнил, что перед ним ведьма, видящая гораздо больше обычного человека,и промолчал. Присел передо мной на стул, услужливо подвинутый мамой,теплыми руками пощупал мой лоб, шею, перехватил за запястье и стал считать пульс.
– Ты позволишь? - он потянул за край одеяла.
Я слабо кивнула, прикрыв глаза.
Картович аккуратно прощупал мой живот.
– Похоже на отравление. Живот мягкий. Температуры нет, но пульс очень слабый.
Меня снова вырвало, теперь в заботливо подставленный мамой тазик, да и с пола она уже успела все убрать.
– Что ты ела такого? Живот болит?
– Живот не болит, голoва болит. Ничего особенного. Все, как обычно. Еще, правда, с Кейром в кафе «Друг» обедали.
– Я на них проверку напущу! – возмутилась мама.
– Перестаньте, Лина Давнона. Это хорошее место, я сколько раз там бывал.
Их голоса набатом отдавались в голове. Я застонала, прижав руку ко лбу.
Дальше Картович с мамoй суетились вокpуг меня. Поили сорбентом, теплой водой по ложечке, но лучше мне не становилось. Все выпитое неизменно оказывалось в тазике.
В какой-то момент от меня отстали,и я позволила себе расслабиться и уплыть в какое-то подобие забытья.
Так плохо мне не было никогда. Вообще все, у кого магические способнoсти, не только долго живут, но и обладают крепким здоровьем. Исключением были проклятия, сглаз и порча от более сильных собратьев, но я бы почувствовала на себе подобное. Чем-то нынешнее мое состояние напоминало похмелье, испытанное мной oдин единственный раз, когда мы с Лирой на мое двадцатилетие напились сидра из молодильных яблок. То ли сидр был поддельный,то ли мы перестарались, но я провела всю ночь с тазиком в обнимку. Болела голова,и все кружилось, но сейчас ощущения, было усилено многократно. Да и не пила я вчера ничего.
– Эй, - произнес надо мной ласковый приятный голос. Теплые руки прошлись по лбу, вискам и шее, согревая и принося облегчение, потом на грудь
