– Ну как? – спросила она Гошку.
– Ничего особенного, – пожал он плечами. –Сладко!
Когда они возвращались в гостиницу, было около одиннадцати.
– В Москве уже час ночи, кошмар! – воскликнулаОльга Александровна. – Здесь особо не поспишь, в десять уже заканчиваетсязавтрак. Немедленно ложитесь спать, мальчики! И не очень там болтайте, поздно!
Гошкина мама ничего говорить не стала, просто чмокнула сынав макушку.
– Какая клевая жизнь! – простонал Никита, когдаони вошли в свой номер.
– Купаешься в море, и не в каком-нибудь, а вСредиземном, сидишь в кафе, гуляешь…
– Еще бы серфинг, – пробормотал Гошка и тут жеуснул.
А Никита долго ворочался с боку на бок, но потом тоже уснул.
Однако среди ночи он проснулся, как от толчка, и сразу дажене сообразил, где находится. Спать почему-то больше не хотелось.
Он глянул на часы. Четыре. И совсем еще темно. Он тихоньковстал, надел шлепанцы и вышел на балкон. Ночь была теплая, даже немного душная.Никита сел в пластмассовое кресло. Как странно, еще утром он был в Москве, атеперь вот проснулся на Майорке.
Здорово! Просто потрясающе! Ему вспомнилась прекраснаянезнакомка из самолета. Она ведь тоже прилетела сюда на отдых. Хорошо бы ее ещеразок увидеть. Он втайне надеялся встретить ее в их отеле, но, немного подумав,понял, что такие в трехзвездочных отелях не останавливаются… Однако естьнадежда увидеть ее где-то в другом месте.
И вдруг ночную тишину прорезал жуткий крик. У Никиты морозпробежал по коже.
Кричала женщина. И тут же снова все смолкло. А вскоре онуслышал, как кто-то бежит, и тут же увидел тяжело бегущего мужчину, со стороныпляжа по узенькой улочке. Никита невольно проводил его взглядом и увидел, кактот скрылся за поворотом. Сердце Никиты тревожно билось. Ему хотелось выскочитьи броситься туда, где кричала женщина. Но одному было страшно, к тому же он небыл уверен, что двери отеля не заперли на ночь. «Но, в конце концов, не можетбыть, что крик слышал только я… Наверняка ночной портье внизу тоже слышал и,конечно, вызвал полицию. А вот этого мужика он мог и не заметить… Как же быть?»И он решил разбудить Гошку. Никита долго тряс двоюродного брата, прежде чем тотсоизволил открыть глаза.
– Ты чего? – сонно пробормотал Гошка и посмотрелна часы. – Сдурел, да? Полпятого!
– Гошка! Тут такое случилось!
– Где? Что? – очумело вертел головой Гошка.
Никита рассказал ему про женский крик, про убегающегомужчину…
– Ну и что ты от меня хочешь?
– Сбегать бы посмотреть…
– Куда ты собираешься бежать?
– В сторону пляжа… По-моему, кричали где-то там…
– Вот именно, где-то. Темно же, что мы разглядим втакой темнотище?
– Ну, положим, фонари-то на набережной горят…
– Да как мы выйдем-то? Двери наверняка заперты, а еслипопросим открыть, так администратор утром непременно донесет мамам, и все,прости-прощай, свобода! И потом, мало ли почему кричала какая-то баба, может,она пьяная? Ты помнишь, какой гудеж был, когда мы возвращались? Народ тутотдыхает, расслабляется, а вот насчет преступности вроде бы ничего особенногоне слышно.
– А мужик? Он же явно убегал…
– Что, быстро несся?
– Нет, не быстро… Тяжело как-то бежал, это вернее…
– Ну, мало ли почему он бежал… И вообще, Никита, мысюда зачем приехали?
Испанских бандитов ловить? Честно говоря, я и своимиотечественными сыт по горло.
– Ты полагаешь, ничего страшного не произошло?
– Я уверен. Испанцы и без нас разберутся, это я знаюточно. А мы, если сунем нос не в свое дело, рискуем испортить себе такой отдых…Спи, утро вечера мудренее.
Поверь, если что-то ночью случилось, утром в гостинице будутоб этом знать, и если тебе так уж захочется, то ты вполне сможешь рассказатьпро мужика.
– А если той женщине надо помочь?
– Хорошо, ты меня достал! – Гошка натянулшорты. – Идем!
– Куда? – растерялся Никита.
– Вниз! Поглядим, как там и что… Выйдем незаметно,тогда… Только спустимся по лестнице, лифт шумит…
Они на цыпочках сбежали вниз. Холл был слабо освещен, портьеза стойкой дремал, а стеклянные двери оказались не заперты.
И они беспрепятственно выскочили на улицу.
– Ну, – спросил Гошка, – куда теперь?
– Туда… – неуверенно указал в сторону пляжа Никита.
– Пошли!
В темноте море сливалось с берегом в одну сплошную полосунепроглядного мрака. И спускаться на пляж было боязно. Набережная хоть как-тоосвещалась.
– Спустимся на пляж? – предложил Никита. – –Давай, – согласился Гошка.
Они сошли по ступенькам на песок. Он был холодный и влажный.
– Что дальше? – спросил Гошка.
– Не знаю… Давай помолчим, вдруг стон услышим…
Они умолкли. Но не услышали ничего, кроме мяуканья невидимойкошки. По набережной изредка проезжала машина, и не было ни души.
Ребята прошли еще метров сто, но ничего не увидели и неуслышали.
– Я так и думал, полная лажа! – заключилГошка. – Идем обратно. И не факт еще, что нас портье не остановит. Это нетот, который был, когда мы заселялись. Как ему доказать, что мы нежулики?, – Очень просто! – рассудительно заметил Никита. –Покажем ему ключи от номера, и все дела!
Однако портье по-прежнему дремал за стойкой, и они так жебеспрепятственно вернулись в номер.
Глава III
Пролетка на красных колесах
Утром за завтраком Гошка и Никита прислушивались ко всемразговорам русских туристов, однако ничего, что могло бы их заинтересовать, неуслышали.
– Вы что, не выспались? – спросила Гошкина мама.
– Да нет, нормально спали, – ответил Гошка.
Никита промолчал.
– Значит, так, сейчас идем на пляж, а потом предлагаюпрокатиться по набережной, – сказала Ольга Александровна. – Господи,что за чучело! – неожиданно воскликнула она, глазами указывая сестре надвух женщин, подошедших к соседнему столику.
Одна действительно была одета более чем странно для утра вкурортном городе: черная с красным кружевная юбка до щиколотки и черная,расшитая крупным стеклярусом блузка.
– Да, – покачала головой ЮлияАлександровна, – бывает!
– А ведь она чувствует себя бесконечно элегантной!Счастливая! – заметила Ольга Александровна.
