- Иди в душ и ложись спать. Я переночую в другой комнате. Завтра водитель отвезет тебя ко мне - жить под крышей этого дома мы не будем.
Поднявшись с постели, Рат быстро натянул на себя джинсы и, оставив Лику в гостевой, пошел к себе.
Для начала было неплохо.
4
Это было мерзко. Гадко, отвратительно, неправильно.
Хотелось зарыдать, но я чувствовала, что если только начну - остановиться уже не сумею. Потеряю полностью контроль над собой и над ситуацией.
Впрочем, о каком контроле можно было вообще говорить после того, что он заставил меня делать?..
Я закусила губу. Почему все было так сложно? Почему этот человек не мог просто сделать то, что должно и оставить меня в покое? Позволить молча его ненавидеть?
Его. Не себя. А сейчас я именно к себе испытывала отвращение. За то, что позволяла собой командовать, за то что подчинялась его извращенным приказам. И что было самым постыдным во всей ситуации - испытывала при этом недопустимое удовольствие. Перед ним! Перед совершенно посторонним человеком, который видел… такое, что теперь заставляло меня сгорать от стыда. И он был этим доволен!
Слезы отступили. На смену им пришла спасительная злость.
В первую очередь я стерла простыней его следы, оставленные на моем теле. В горле возникла невыносимая тошнота. Подскочив с постели, я бросилась прямиком в душ.
Стоя под горячими каплями, все пыталась соскрести с себя нежеланные касания, содрать с кожи заживо все воспоминания. Все то, чего не должна была испытывать с этим ужасным человеком.
Только теперь, под пеленой воды, позволила себе впервые всхлипнуть. Уже не отдавала отчета, не пыталась разобраться - слезы ли текут по лицу, выплескивая сковавшую грудь боль, или это просто вода?
Все оказалось сложнее и мучительнее, чем я могла себе вообразить. Этот человек играл со мной, как кошка с мышкой, а в проигравших в итоге окажусь неминуемо я.
Он, словно чертов садист, каковым по слухам и являлся, видимо, нарочно оттягивал момент, с которым я уже смирилась. И теперь, когда ничего не произошло, чувствовала себя куда более сломленной, чем если бы он покончил со всем сегодня же.
Я отключила воду, когда почувствовала, как кожу начинает жечь. Опустив глаза, обнаружила, что на теле остались тонкие розовые борозды от собственных ногтей. Зажав рот рукой, подавила вопль ужаса. Он ведь наверняка это увидит. Он наверняка разозлится…
Сделав глубокий вдох, я заставила себя выйти из душевой кабины. Ну что он со мной сделает? Я пока еще ему нужна. Но от этого «пока» по спине пробежал морозец.
Поэтому я заставила себя поспешно вытереться и одеться. Упав на кровать, зажмурилась, молитвенно призывая сон. Но еще долго, мучимая тяжелыми мыслями, не могла забыться.
- Подъем!
Грубый голос и такое же прикосновение к плечу, лишенное минимальной мягкости, разбудили меня следующим утром.
Я неохотно приоткрыла глаза, еще плавая в послевкусии сна, где все было… иначе. Где еще была жива мама, где нам было так хорошо и счастливо втроем - ей, папе, мне…
Где не было никого постороннего, никого алчущего одних лишь денег. Не было ничего из того, что отравляло в реальности мою жизнь день за днем.
Остатки сна спали окончательно, когда Назаров наклонился надо мной, закрывая собой весь окружающий мир. Я оказалась с ним лицом к лицу - с жестким, прямым взглядом; стальным подбородком; сурово поджатыми, неулыбчивыми губами…
Вдруг пришла в голову странная мысль - он ведь меня даже не поцеловал. Не то, чтобы мне этого хотелось… Просто всегда думалось, что именно с этого начинается близость.
Хотя о какой близости шла речь?.. Именно ее между нами нет и быть не могло. И только к лучшему, что он не переступал этой черты. Что я оставалась… всего лишь бездушной вещью для него. Как и он - для меня.
Желая избавиться от давления его близости, я отползла в постели подальше и присела. Его губы неожиданно дрогнули, их уголки потянулись вверх, и я пораженно смотрела на то, как он усмехается…
- Ты так сладко спала…
Он сказал это почти ласково. Но эта мягкость пугала куда сильнее грубости.
- Что тебе снилось? - спросил требовательно, словно хотел захватить не только мое тело, но и разум.
- Не ты, - отрезала с вызовом, инстинктивно пытаясь прикрыться одеялом, хотя и так уже была одета - в то, в чем накануне и приехала. Не хотела, чтобы он видел хоть миллиметр моего тела.
Он резко выдернул из моих пальцев простыню, бегло осмотрел, как свою собственность и скомандовал:
- Собирайся, мы уезжаем. Если надо - иди в душ, но на все про все у тебя только пятнадцать минут.
Меня подкинуло с места, как ужаленную.
Заперевшись в ванной комнате, я коротко перевела дыхание. Несмотря на то, что накануне едва ли не отскоблила до блеска свое тело, сейчас ощущала потребность снова отмыться, хоть и понимала, что чувство отвращения невозможно было смыть с тела, оно поселилось в душе.
Я уже выбралась из душевой и приглаживала непослушные локоны, когда вдруг поняла - вчера так и не приняла таблетку. Конечно, между нами ничего и не произошло, что требовало бы таких мер и все же… воспоминание о сперме, стекающей по моему животу, породило внутри панику.
Я попыталась достать таблетку из потайного кармашка и в этот самый момент Назаров требовательно забарабанил в дверь.
- Время вышло! - гаркнул он. - Ты чего там застряла?
- Я сейчас… - пробормотала севшим от испуга голосом.
- Считаю до пяти и выбиваю дверь, - возвестил он.
Руки у меня затряслись. Звук ударившейся о пол таблетки совпал с мощным ударом по двери.
5
- Какого хрена? - проревел Рат, когда дверное полотно повисло на сорванных петлях. Еще не хватало, чтобы из-за этой глупой девчонки он поперепортил имущество отца. Хотя, если уж так посудить, Назаров-старший сам был виноват во всём.
- Я уже… сейчас, - пробормотала Лика, пока Ратмир оглядывал ванную.
Чего доброго, Лике могло взбрести в голову перерезать себе вены. Или наглотаться какой-нибудь дряни.
Надо будет присматривать за ней какое-то время.
- Сейчас - значит, сейчас, - отчеканил Рат и, взяв девчонку под руку, потащил из ванной.
Он не терпел, когда его не слушались. И требовал подчинения от всех, тем более, если перед ним была баба.
Они спустились в гостиную, где их уже поджидал отец. Не иначе, как с напутственным словом. Юсуф быстро оглядел Лику, стоило им появиться в поле его зрения. Сомневался в том, что девчонка переживет ночь?
