class="p1">— Есть мнение, что они хотели проконтролировать смерть Орлова. Устроить провокацию и стравить нас. Впрочем, с этой задачей ты и сам справился.
— Орлову стоило сдаться.
— Такой гордый человек как он скорее умрёт, чем сдастся. Ты это знал. И мы это знали. Все это знали, поэтому лично я тебя не виню. Чистку нужно было провести и лучше поздно, чем никогда.
— Германский фронт, австрийский, турецкий, сербский… теперь ещё откроется фронт на севере. Франция скоро падёт. Какие наши шансы? Государь уже думает над капитуляцией?
— Капитуляции не будет. Враг сможет взять победу, только войдя в Петроград. Либо революционеры сделают это раньше. Однако мы ещё не сдались, а благодаря твоему сообществу «Долг и право» мы снова консолидируем граждан вокруг нашего Государя. Вера, Царь, Отечество. С верой кстати тоже большие проблемы…
— Какого рода?
— Наш проект «Венец эволюции» жёстко критикуется церковью. Кроме того, Синицина старшая устроила скандал и провокацию на одном из собраний Государя. Она очень жёстко и грубо отозвалась о всех религиозных деятелей, чуть была не объявлена в сговоре с революционерами за очень похожие тезисы. Но в конечном итоге Государь разрешил ей организовать второй проект. Благодаря этому ты и выжил.
— Какой проект?
— Философский камень. Но он имеет довольно относительное отношение к известному всем мифу.
— Подробнее.
— Источник чистой магической энергии. Мы собираемся обуздать метафизические проявления и заключить их физическую форму. Таким образом мы получим самое чистое и самое эффективное топливо, которое позволит создавать лучшие шедевры техномагической мысли. Наши двигатели станут мощнее, паровые баржи быстрее, экзоскелеты будут с более прочными барьерами, а автономные источники энергии выйдут на совершенно иной уровень. Это если вкратце, я сама неучёная, но если Синицина добьётся успеха и реализует хотя бы десять процентов заявленного, то мы и войну на пять фронтов потянем. К тому же Владычица Морей не сдалась, как и Греция объединилась с Италией, ведя жестокие и беспощадные позиционные бои. Резервы бросаются с Индии, других колоний. Наш человеческий ресурс тоже велик. Кайзер ещё не победил.
— Понятно. Я тоже отправлюсь на войну. Дайте мне пару недель.
— Тебе нужно больше времени. Месяц, два, а лучше потерпи и…
— Нет. Я пойду за головой Орлова и перережу глотки всем, кто встанет на пути, — резко и бескомпромиссно заявил я. — Высадите меня здесь. Мне нужно посетить одну подругу.
— Как скажешь, Александр, как скажешь.
Автомобиль остановился, я вышел на улицу и направился к дому, попутно достав из-за пазухи письмо Вити. Память у меня стала идеальной, прямо фотографической. С одной стороны все эти изменения меня пугали, а с другой… мне будет легче отправить на тот свет Орлова.
Тем временем я уже стучал в дверь квартиры, после чего мне открыли. Меня сразу узнали, с радостью встретили, проводили на кухню, вот уже конфетница стоит по центру, чашечки на блюдечках, чай заваривается. Я даже пожалел, что не взял с собой какого-то подарка.
Но самый сильный стыд был испытан из-за того, что я с трудом мог вспомнить кто эта девушка. Нет, мы с ней не были друзьями, но встречались. Я её часто видел, она меня довольно хорошо знала. Однако часть памяти я всё же потерял, вернее не потерял, я просто выбросил всё менее важное. В том числе и всю информацию касательно этой прелестной студентки академии.
— Вот адрес, — произнёс я и вернул девушке листок с перьевой ручкой.
— Спасибо.
Благо Виктор Карпов, мой надёжный друг, с удовольствием в переписке помог мне вспомнить недостающие детали, которые стали важны уже после… назовём это возрождением.
И как выяснилось у Кристины имелась довольно близкая подруга, с которой она проводила большую часть своего свободного времени. И если остальные её «друзья» так или иначе быстро забыли про Кристину, то вот Аня очень переживала о судьбе своей подруги, а как только узнала о смерти, то тут же расплакалась.
Нет, слёзы как таковым показателем чего-либо не являлись, всё же Аня девушка, а они существа довольно эмоциональные. Да и прямо убиваться Аня точно не станет, однако это всё ещё искренние эмоции они чего-то да стоят, наверное.
В любом случае лично я считаю, что некоторое время Аня тоже будет посещать мавзолей. К тому же она вроде как довольно религиозная, так что там обряды нужно провести, молитвы почитать и всякое такое. Особо в подробности я не вникал. Просто счёл важным уведомить Аню о том, что её подруги нет.
— Она всегда мне помогала, даже когда дворянки травили меня за веснушки, то она за меня заступилась. Прямо в морду дала, чуть нос ей сломала, — вспоминала Аня, глядя на дно чашки с чаем. — Никогда не думала, что дворянка может кого-то ударить, да ещё так и профессионально. Мы же леди, нам так вести нельзя. Но Кристине было плевать. А потом я как-то так к ней привыкла, что и сама не заметила, что и мне стало безразлично чужое мнение. Да и вообще веснушки у меня красивые.
— Да уж, такой я её и запомнил. А ещё ворующей колбаски из столовой.
— О-о-о, однажды она меня за собой потянула, и мы утащили целый мешок. Ох как зол был повар, а ведь он прекрасно знал, что это именно Кристина ворует. И вот он прямо к нам в общежитие вломился, хотел с поличным поймать, я уже думала всё, конец. Однако Кристина как-то умудрилась съесть все улики меньше чем за час. А ведь там не меньше десятка килограмм этих колбасок было. Я и одну с трудом-то осилить могла, но Кристина их прямо одну за другой ела.
— Ты хорошо её знала, даже лучшем чем я.
— Бросьте, господин Лебедев, вы же с ней куда дольше знакомы. Чуть ли ни с детства, как я поняла.
— В этом и проблема, — произнёс я и поднялся со стола. — Спасибо, очень вкусно. Забегу к тебе на днях, и давай на «ты».
Затем я попрощался и отправился на занятие к Петру Алексеевичу. Наш мудрый наставник продолжал тренировки учеников, ведь время уже поджимает и совсем скоро студентов бросят прямо в бой. И плевать, что они даже года считай не проучились, да и обучение боевым искусствам здесь на арене далеко от настоящего военного ремесла.
Они не солдаты и долго на фронте не протянут, но других вариантов нет. Их талантам придётся раскрыться в окружении вихря стали и огня, под гул паровых барж и стоны умирающих в госпиталях солдат.
— Александр, живой, выглядишь даже лучше, чем раньше, — произнёс Пётр Алексеевич, хлопая меня по плечу. — И руку отрастил. Или это протез? Такой натуральный! Как-то странно светится
