А тортик куцый. Еле уместятся. Да замолчи. Иди сюда. — Он подошел, схватил меня за руку. — Ты, придурок старый, — говорит. — Хочешь, чтоб выпорол?
— Слабо тебе его выпороть.
— Не раз уже порол. Замолчи ты, — говорит Ластер. — Сколько тебе толковать, что туда нельзя. Там тебе мячами голову сшибут. Иди сюда, — потянул меня назад. — Садись. — Я сел, он снял с меня ботинки, закатал штаны. — Вон туда ступай, в воду, играй себе и чтоб не выть и слюней не пускать.
Я замолчал и пошел в воду, и пришел Роскус, зовет ужинать, а Кэдди говорит: «Еще рано ужинать. Не пойду».
Она мокрая. Мы играли в ручье, и Кэдди присела в воду, замочила платьице, а Верш говорит:
— Замочила платье, теперь твоя мама тебя выпорет.
— А вот и нет, — сказала Кэдди.
— Откуда ты знаешь, что нет? — сказал Квентин.
— А вот и знаю, — сказала Кэдди. — А ты откуда знаешь, что да?
— Мама говорила, что накажет, — сказал Квентин. — И потом, я старше тебя.
— Мне уже семь лет, — сказала Кэдди. — Я сама все знаю.
— А я еще старше, — сказал Квентин. — Я школьник. Правда, Верш?
— И я пойду в школу в будущем году, — сказала Кэдди. — Как только начнется. Правда, Верш?
— Сама знаешь, за мокрое платье пороть будут, — сказал Верш.
— Оно не мокрое, — сказала Кэдди. Встала в воде, смотрит на платье. — Я сниму, оно и высохнет.
— А вот и не снимешь, — сказал Квентин.
— А вот и сниму, — сказала Кэдди.
— Лучше не снимай, — сказал Квентин.
Кэдди подошла к Вершу и ко мне, повернулась спиной.
— Расстегни мне, Верш, — сказала Кэдди.
— Не смей, Верш, — сказал Квентин.
— Твое платье, сама и расстегивай, — сказал Верш.
— Расстегни, Верш, — сказала Кэдди. — А то скажу Дилси, что ты вчера сделал. — И Верш расстегнул.
— Попробуй сними только, — сказал Квентин. Кэдди сняла платье и бросила на берег. На ней остались лифчик и штанишки, больше ничего, и Квентин шлепнул ее, она поскользнулась, упала в воду. Поднялась и стала брызгать на Квентина, а Квентин стал брызгать на нее. И Верша и меня забрызгало. Верш поднял меня, вынес на берег. Он сказал, что расскажет про Кэдди и Квентина, и они стали брызгать на Верша. Верш ушел за куст.
— Я скажу про вас мэмми, — сказал Верш.
Квентин вылез на берег, хотел поймать Верша, но Верш убежал, и Квентин не догнал. Квентин вернулся, тогда Верш остановился и крикнул, что расскажет. И Кэдди крикнула ему, что если не расскажет, то может вернуться. И Верш сказал, что не расскажет, и пошел к нам.
— Радуйся теперь, — сказал Квентин. — Теперь нас высекут обоих.
— Пускай, — сказала Кэдди. — Я убегу из дому.
— Убежишь ты, как же, — сказал Квентин.
— Убегу и никогда не вернусь, — сказала Кэдди. Я заплакал, Кэдди обернулась и сказала: — Не плачь. — И я перестал. Потом они играли в воде. И Джейсон тоже. Он отдельно, дальше по ручью. Верш вышел из-за куста, внес меня в воду опять. Кэдди вся мокрая и сзади грязная, и я заплакал, и она подошла и присела в воде.
— Не плачь, — сказала Кэдди. — Я не стану убегать.
И я перестал. Кэдди пахла как деревья в дождь.
«Что с тобой такое?» говорит Ластер. «Кончай вытье, играй в воде, как все».
«Забрал бы ты его домой. Ведь тебе не велят водить его со двора».
«А он думает — луг ихний, как раньше», говорит Ластер. «И все равно сюда от дома не видать».
«Но мы-то его видим. А на дурачка глядеть — приятного мало. Да и примета нехорошая».
Пришел Роскус, зовет ужинать, а Кэдди говорит, ужинать еще рано.
— Нет, не рано, — говорит Роскус. — Дилси велела, чтоб вы шли домой. Веди их, Верш.
Роскус ушел на гору, там корова мычит.
— Может, пока дойдем до дома, обсохнем, — сказал Квентин.
— А все ты виноват, — сказала Кэдди. — Вот и пускай нас высекут.
Она надела платье, и Верш ей застегнул.
— Им не дознаться, что вы мокрые, — сказал Верш. — Оно незаметно. Если только мы с Джейсоном не скажем.
— Не скажешь, Джейсон? — спросила Кэдди.
— Про кого? — сказал Джейсон.
— Он не скажет, — сказал Квентин. — Правда, Джейсон?
— Вот увидишь, скажет, — сказала Кэдди. — Бабушке.
— Как он ей скажет? — сказал Квентин. — Она ведь больна. Мы пойдем медленно, стемнеет — и не заметят.
— Пускай замечают, — сказала Кэдди. — Я сама возьму и расскажу. Ему здесь не взойти самому, Верш.
— Джейсон не расскажет, — сказал Квентин. — Помнишь, Джейсон, какой я тебе лук сделал и стрелы?
— Он уже поломался, — сказал Джейсон.
— Пускай рассказывает, — сказала Кэдди. — Я не боюсь нисколечко. Возьми Мори на спину, Верш.
Верш присел, я влез к нему на спину.
«Ну пока, до вечера, до представления», говорит Ластер. «Пошли, Бенджи. Нам еще монету искать надо».
— Если идти медленно — пока дойдем, стемнеет, — сказал Квентин.
— Не хочу медленно, — сказала Кэдди. Мы пошли на гору, а Квентин не пошел. Уже запахло свиньями, а он все еще у ручья. Они хрюкали в углу и дышали в корыто. Джейсон шел за нами, руки в карманы. Роскус доил корову в сарае у двери.
Из сарая метнулись навстречу коровы.
— Давай, Бенджи, — сказал Ти-Пи. — Заводи опять. Я подтяну. У-ух! — Квентин опять пнул Ти-Пи. Толкнул в свиное корыто, и Ти-Пи упал туда. — Ух ты какой! — сказал Ти-Пи. — Ловко он меня. Видали, как этот белый меня пнул. У-ух ты!
Я не плачу, но не могу остановиться. Я не плачу, но земля не стоит на месте, и я заплакал. Земля все лезет кверху, и коровы убегают вверх. Ти-Пи хочет встать. Опять упал, коровы бегут вниз. Квентин держит мою руку, мы идем к сараю. Но тут сарай ушел, и пришлось нам ждать, пока вернется. Я не видел, как сарай вернулся. Он вернулся сзади нас, и Квентин усадил меня в корыто, где дают коровам. Я держусь за корыто. Оно тоже уходит, а я держусь. Опять коровы побежали — вниз, мимо двери. Я не могу остановиться. Квентин и Ти-Пи качнулись вверх, дерутся. Ти-Пи поехал вниз. Квентин тащит его кверху. Квентин ударил Ти-Пи. Я не могу остановиться.
— Подымись, — говорит Квентин. — И сидите в сарае. Не выходите, пока не вернусь.
— Мы с Бенджи теперь обратно на свадьбу, — говорит Ти-Пи. — У-ух!
Квентин опять ударил Ти-Пи. Трясет его и стукает об стенку. Ти-Пи смеется. Каждый раз, как его стукают об стенку, он хочет сказать «у-ух» и не может от смеха. Я замолчал, но не могу остановиться. Ти-Пи упал на меня, и дверь сарая убежала. Поехала вниз, а Ти-Пи
