я заиграла Серенаду лунного света. Я услышала, что Тома ее узнал, назвал, обрадовался. Перешла на песни «Битлз», потом нон-стопом – на мелодии из «Истории любви», «Крестного отца», «Шербургских зонтиков», потом сыграла «Подмосковные вечера». Вспомнила и про «Полет кондора».
– О, это наша песня, – обрадовалась Мария.
Короче, после первых получаса я расслабилась, даже начала получать удовольствие…
Когда зазвучали аплодисменты, я шутливо раскланялась. Саня, как фокусник, вдруг откуда-то извлекла венок из фиолетовых орхидей и надела мне на шею. Фу, слава Богу, кажется, им понравилось!
Этой ночью я спала спокойно.
***
Прошла неделя, две, три. Я все ждала, когда Хосе позвонит мне насчет отеля, как договаривались. Но никто не звонил.
При встрече Хосе почему-то не упоминул про это дело. Но однажды обмолвился:
– Что за дурацкий остров! Почему-то ни в одном отеле нет фортепиано!
– …Так я это и без него знала, – удивлялась я перед Сашей. – И зачем было огород городить! Я из-за него чуть инфаркт не получила.
Больше я не подходила к злополучной клавиатуре, которую Хосе забыл забрать.
Зато был один человек, который страшно обрадовался новым открывшимся возможностям, – это Саша. Тренькая целыми днями, он потихоньку вспоминал Шопена, Баха, Глена Миллера. Правая рука после перелома еще болела, но пассажи выходили все лучше, и спотыканий становилось все меньше. Соседи-филиппинцы, подойдя к домику, аплодировали после каждой пьесы. Оказалось, пианино – это как раз то, что нужно Саше для счастья.
– Мне доктор прописал, – говорил Саша, каждую свободную минутку включая инструмент.
Значит, все было не зря.
Хорваты
Томо юрист, Саня журналистка, – неплохое сочетание для бизнесменов в Таиланде.
У обоих крепкий английский, правда, немного странный: с чисто хорватской любовью к согласным Саня твердо и без обиняков произносит «р», например, «ворк», а также проговаривает все непроизносимые буквы: слово «write» в ее интерпретации звучало как «врайт». При этом она строчит, как из пулемета, тем не менее все ее прекрасно понимают. (Кроме нас, конечно, – мы понимаем только Марию, которая адаптирует на наш детский уровень всю информацию, артикулируя медленно и четко).
Томо рослый, носатый, весь в черной короткой стильной бородке под «небритость». У него пышные вьющиеся волосы, удлинненные со лба и короткие на затылке, он мажет их маслом и зачесывает назад.
Саня шикарная блондинка. У нее прямая длинная грива с пышной челкой. Она поминутно красит волосы в разные оттенки – то пшеничный, то рыжеватый, то золотистый, но блондинская суть от этого не меняется. Огромные зеленые глаза, рельефная фигура, крупная грудь и полные ноги, несмотря на малый рост, все это при тонкой талии – ну просто статуэтка!
Когда Саня походкой от бедра подходит к мужчине, прожигая его взглядом тигрицы, тот становился полным дураком.
Когда-то она работала на телевидении и часто брала интервью, и это сказалось на ее личности в целом: артистизм, умение эффектно одеваться и уверенно общаться, добиваясь своего, используя внешность, обаяние.
Как-то раз она показала мне фрагменты из телепередач в Загребе, в которых она снималась. Мне поразили сразу две вещи: общий провинциальный уровень этой телекомпании и великолепие телеведущей: до чего стильной, яркой и по-хозяйски уверенной в кадре была Саня.
Саня обожала фотографироваться, фотографировать и имела солидный фотоархив. Друзья дразнили ее «гномиком» по аналогии с фильмом «Амели»: почти не осталось в мире достопримечательности, рядом с которой она не сфотографировалась бы. Но больше всего меня восхитили ее свадебные фотографии.
…Целых семь лет жили они с Томо в гражданском браке, обвенчались перед самым отъездом в Таиланд – успокоить католических родителей.
На всех фотографиях бородатый Томо был притворно мрачен, как подобает мачо, зато невеста фотогенично и профессионально улыбалась. Она была неправдоподобно, уникально красива.
– А почему у тебя платье белое, а туфли фиолетовые? – удивилась я.
– Мне нравится этот цвет, я специально так подобрала, – уверенно ответила Саня. – Почему бы и нет? Видишь, у меня пояс на платье фиолетовый и букетик в руках тоже фиолетовый.
Да, все так небанально.
Горячая любовь к путешествиям и навела хорватов на мысль заняться туристическим бизнесом. Вообще-то жители Хорватии консервативны, они почти не путешествуют, и большого оборота у наших предпринимателей пока не наблюдается.
Но Саня с Томо не унывают: они энергично публикуются во всех иллюстрированных журналах, во всех газетах, «завелись» в Интернете на всех сайтах и форумах, и мало-помалу раскручивают свою идею. Что самое интересное, туристы из Хорватии потянулись таки в Таиланд.
Раз в три месяца, как все фаранги, они вынуждены пересекать границу для продления визы. И если все остальные выполняют это формально, тут же возвращаясь обратно с нужным штампом в паспорте, то хорватская пара использует вынужденное пересечение границы для новых путешествий, впечатлений и фотографий. Они уже объездили весь Вьетнам, Лаос, Малайзию, Гонконг, Сингапур, не говоря уж о Бангкоке.
Никайон
После воскресной Мессы чилийцы пригласили нас с Сашей на ланч. Я заметила, что Мария о чем-то шушукается со своей подругой Катрин.
Катрин – ирландка, несмотря на французское звучание имени. Она опытный дайвнг-инструктор, но в настоящее время зарабатывает на жизнь частными уроками английского языка. Женщина в одиночестве воспитывает двух бледнолицых мальчишек, Вилли и Луи.
Катрин стройная, поджарая, веснушчатая, с длинными каштановыми волосами, в которых заметна седина. Когда у Катрин хорошее настроение, она делает себе экстравагантные ассимметричные прически, надевает короткое платье и подбирает украшения из темно-зеленых камней под цвет глаз, всегда грустных. А когда плохое, небрежно заколов волосы в пучок, покупает себе джин.
– Олга, что ты делаешь завтра? – спрашивает она. – Ты не могла бы мне помочь?
– Конечно, – соглашаюсь я.
Мне нравится Катрин.
– Ко мне приезжают гости, но у меня очень мало времени, а надо успеть убрать в доме. Я хочу попросить тебя помочь мне, заплачу тебе пятьсот бат.
– Конечно, – радостно соглашаюсь я.
Это же «Никайон» – почти как на моей исторической родине. Тем более что пока у меня нет других вариантов снискать хлеб насущный.
– Я бы с удовольствием помогла, но у меня нет времени, – говорит Просто Мария.
Это она для меня, чтобы я не чувствовала себя униженной. Мне становится смешно: чтобы бизнес-вумен Мария да занималась уборкой? Да она не знает, с какого конца взять швабру!
Договариваемся, что я с утра приеду к Катрин на «тук-туке», а она встретит меня и будет стоять на пороге своего дома – он как раз находится у дороги – и махать мне чтобы я не проехала мимо.
Так и получается: увидев знакомую фигурку, размахивающую платочком, я нажимаю на кнопочку звонка на потолке машины.
