Господи, как же я его ненавижу.
Смотрю на него, задаваясь вопросом, каким образом вообще могла любить этого мужчину.
Зевс всегда был красивым — в том факте никогда не возникало никаких сомнений. В начале карьеры пресса окрестила его «Красавчиком бокса». Помню, насколько сильно он ненавидел это прозвище. Сейчас же они называют его «Богом».
Я же называю его Дьяволом.
Но он уже не такой красивый мальчик, каким виделся тогда.
Теперь он мужественно красивый. Даже со слишком-много-раз сломанным носом и шрамом, который рассекает его бровь. Я помню бой, в котором получил шрам. Это случилось из-за меня. У него до сих пор есть фирменная щетина на щеках, какая, как я знаю, более мягкая на ощупь, чем кажется. И его темные волосы, которые он всегда сбривал, теперь стильно подстрижены: по-прежнему короткие по бокам, но длиннее сверху.
И его глаза… Они были первыми, что я заметила в нем. Если бы мне пришлось определить им цвет, я назвала лазурный. Самый голубой из голубых. Глаза с глубинами океана. Ты смотришь в них, и они ничего не дают, кроме как заставляют тебя чувствовать все.
Может, физически он и является ошеломляющим, но внутри него совершенно другая история.
Подходит ближе. Его запах омывает меня — такой близкий, но все же чужой. Он поменял свой бальзам после бритья. Всегда пользовался «Барберри Тач». Это был мой любимый аромат. Я всегда покупала его ему.
Предполагаю, избавился от всего, что оказалось связано со мной.
Включая его ребенка.
Что-то похожее на нож вонзается мне в сердце.
— Голубка, я задал тебе вопрос. Что ты здесь делаешь? — Хватка на моей руке усиливается, брови сходятся вместе в отчаянии.
Я вижу намек на гнев в его глазах. И это возвращает меня к жизни.
У него хватает наглости требовать ответа после того, что он сделал?
К черту. Это.
Мне хочется плюнуть в него в отвращении. Но не стану. Я сохраню свое достоинство, в отличие от нашего последнего разговора пять лет назад.
Наполняю свои глаза презрением, которое испытываю к нему, многолетней ненавистью и гневом, говорю:
— Не называй меня так. Меня зовут Кам. И что, по-твоему, здесь делаю? Я работаю, мудак.
Вырываю руку из его хватки и спешу к двери комнаты для персонала. Набираю код на клавиатуре, отпирающий дверь. Бросаюсь сквозь нее, позволяя закрыться под звук его голоса, зовущего меня по имени.
Глава 2
Руки до сих пор трясутся. Я поворачиваю ключ зажигания, и моя Toyota оживает. Песня Холзи «Eyes Closed» кровоточит из стерео. Выезжаю со стоянки для персонала клуба и отправляюсь в часовой путь домой в Порт Вашингтон — в домик, который делю с Джиджи и тетей Элли. Технически я все еще живу в нем, так как он принадлежит тете Элли.
Она переехала в Порт Вашингтон с Кони-Айленда, когда ее повысили до детектива и дали должность в участке, где сейчас трудится. Тетя Элли могла бы ездить на работу, но это казалось бессмысленным, поскольку я больше не жила дома. В то время я училась в Джулиярде и находилась в Нью-Йорк.
Но когда оказалась беременной и одинокой, то проживание с тетей Элли было единственным вариантом. И, честно говоря, я рада, что мне не придется возвращаться на Кони-Айленд. Там не осталось ничего, но сохранились воспоминания о Зевсе и наших отношениях. Кроме того, не хотела рисковать и столкнуться там с его семьей.
Так что Порт Вашингтон стал моим новым стартом. И жизнь моя складывалась довольно хорошо… ну, до недавнего времени, то есть.
Я раньше ушла с работы. Нужно было убраться отсюда. Поэтому сказала своему боссу, что заболела и мне надо домой.
Не могла рисковать, вернувшись в зал, и снова столкнуться с Зевсом.
Видеть его после стольких лет… это сбило меня с ног.
И тот факт, что он пытался поговорить со мной… Я просто не понимаю его.
Все эти годы он предельно ясно показывал: не хочет иметь ничего общего ни с Джиджи, ни со мной. Так почему же сейчас пришел ко мне и пытался поговорить?
Я просто рада, поскольку больше не придется с ним видеться снова. Собираюсь уволиться с работы. Он, вероятно, не покажется вновь в клубе, но я не хочу рисковать. Мои эмоции не выдержат этого.
Я чувствую… Понятия не имею, что я чувствую. Злость. Боль. Злость. Разочарование. Я упоминала о злости?
Просто найду другую работу, в другом клубе. В любом случае это не главный источник моего дохода. У меня есть еще дневная занятость — администратором в полицейском участке.
Я устроилась на работу в клубе, чтобы иметь возможность продолжать танцевать. Деньги, которые зарабатываю здесь, идут на сберегательный счет для Джиджи. Так что, когда станет старше, я смогу платить за колледж или танцевальную школу, что бы она ни выбрала. У нее танцевальный огонек, как у ее мамы. И я знаю, что предвзята, но Джиджи хороша.
Поэтому мое увольнение не будет концом света.
Увидеть снова Зевса — станет.
Всю дорогу домой провожу во внутренних спорах с самой собой.
Часть меня считает, я должна была сказать больше Зевсу сегодня вечером. Обязана была сказать ему все то, что жаждала пять лет назад, но так и не получила шанса. Умная же сторона меня знает: я поступила правильно, уйдя, не оглядываясь назад. Но… я не знаю.
Только уверена, что хочу вернуться домой и обнять свою дочь.
Прошло не так много времени с тех пор, как я проехала знак «Добро пожаловать в Порт Вашингтон», когда красно-синие огни замигали в моем зеркале заднего вида.
Нажав на сигнал поворота, я замедлила машину и остановилась на обочине.
— Если это один из тех парней, который валяет дурака, я буду в ярости, — бормочу про себя.
Я действительно могла бы обойтись без этого сегодня ночью.
Посмотрела назад и в темноте увидела, как офицер выходит из своей машины и идет к моей.
Я определенно не превышала скорость. Точно это знаю. Но если сделаю что-то не так, поверьте, быть племянницей детектива Рид не гарантирует мне билета на свободу. Не то чтобы я пыталась проверить эту теорию.
Ладно, возможно, один или два раза. Но подобное никогда не срабатывало.
Опускаю окно и жду, когда увижу, кто это. Я знакома со всеми полицейскими в городе. Прожила здесь приблизительно пять лет, но работа в участке и тетя в отряде означают, что я должна знать всех копов.
— Ты рано возвращаешься домой. Все в порядке?
Я узнаю голос, и это вызывает улыбку на моих губах. Что-то, о чем не думала, может случиться сегодня ночью.
Рич Хастингс — парень, с которым я встречаюсь. Ну, может быть, «встречаюсь» — не совсем подходящее слово. Мы тусуемся… вместе в постели. Иногда и в его душе. Или на его кухонном столе. В любом случае вы получили представление.
