Теплый летний воздух встретил нас. После ледяного холода в Миннесоте — просто шок для моего организма.
— Тебе здесь понравится, — пообещала Фиона.
Коннор сел черный джип, который очень подходил ему по размеру, плюхнувшись на заднее сиденье, я почувствовала, что мне нужна неделя, чтобы прийти в себя и выспаться. После двадцати часов путешествия, в измятой одежде, растрепанными волосами и испорченным макияжем, еще больше ощущала себя гадким утенком. Фиона была коробкой бельгийского шоколада ручной работы, а я — мешком масленок, забытым под сиденьем в жаркий летний день в Аризоне.
Фиона и Коннор держались за руки, пока он вел машину. Должна признать, что мое сердце наполнилось теплом, видя ее такой счастливой. Не могла злиться на сестру за то, что та сбежала, если это означало, что она нашла кого-то, кого полюбила.
— Завтра встретишься с Ксавье, — пообещала сестра, сидевшая впереди. Я надеялась получить больше отсрочки, чтобы сориентироваться в Сиднее, но, очевидно, Ксавье действительно очень нуждался в няньке.
— Читала о нем в интернете, — сказала я.
Коннор ухмыльнулся мне в зеркало заднего вида.
— И ты все еще здесь. У тебя есть яйца, девочка.
— Полагаю, что большинство из написанного в любом случае преувеличено или фальшиво. Пресса имеет тенденцию раздувать некоторые вещи для эпатажа.
Коннор и Фиона обменялись взглядами.
— Верно? — подсказала я.
— Верно, — ответила Фиона, когда Коннор ничего не сказал.
Мне нравилось преодолевать трудности, а работа на Ксавье Зверя Стивенс казалась мне именно такой ситуацией. Чтение о нем было похоже на дешевую школьную драму. Он был известен своими бесчисленными романами с актрисами, спортсменками, журналистками, поклонницами, почти со всеми, кого можно было классифицировать как женщину, имеющую тело, за которое можно было умереть.
Это означало, что я в безопасности.
Фиона и Коннор жили в Дарлингхерсте в прекрасном поместье с видом на океан. Моя комната была в два раза больше аналогичной дома, к тому же у меня была своя ванная комната. Фиона действительно построила себе хорошую жизнь. Было очевидно, что она декорировала дом. Мягкие ягодные и бежевые тона всегда были ее любимыми. Коннор, должно быть, был довольно мужественным человеком, если мог выносить столько розового цвета в своем доме.
Быстро приняв душ, я рухнула на кровать, решив отдохнуть всего несколько минут. Гораздо позже меня разбудил тихий стук, и Фиона, не дожидаясь ответа, просунула голову в дверь. Некоторые вещи никогда не изменятся.
— Я тебя разбудила? — спросила она, слегка нахмурившись, когда скользнула внутрь и опустилась рядом со мной.
— Да, — пробормотала я, садясь. — Который час? Мое тело еще не акклиматизировалось после смены часовых поясов.
— Почти шесть. Подумала, что мы могли бы поужинать вместе. Коннор купил столько мяса, что думаю, он пытается собрать корову обратно.
Фыркнув, я обняла Фиону. Может, она и похожа на бимбо[5], но юмор у нее беспощадный.
— Я скучала по тебе.
Она прерывисто вздохнула, обняла меня в ответ и через мгновение отстранилась, как всегда сохраняя спокойствие.
— Да ладно, Коннор, наверное, уже втирает приправу в говядину, как будто массирует мою попку. Не хочу, чтобы он напрягал свои пальцы, прежде чем получит возможность использовать их по назначению.
Я легонько толкнула ее.
— Срань господня, слишком много информации, Фиона. Не хочу представлять, как Коннор мнет твою задницу всякий раз, когда ем стейк.
Она послала мне дразнящую улыбку.
— А кто маринует твою задницу, Эви?
Я покраснела и прошествовала мимо нее из комнаты. Фиона, смеясь, последовала за мной. Из кухонного окна было видно, как Коннор готовит барбекю. Он был похож на человека, собирающегося отплыть в неизведанные земли. И почему мужчины так серьезно относятся к барбекю?
Фиона занялась овощами и фруктами на стойке.
Я подавила улыбку. Она бросила на меня взгляд.
— Что? Знаю, что вы с папой любили поесть, когда я жила с вами. Сомневаюсь, что ваше потребление зелени улучшилось, как только я ушла. Почему бы тебе не помочь мне с фруктовым ассорти?
Она была права. Дело не в том, что я не любила фрукты и салаты, или не употребляла их, но вечером предпочитала вкус теплой комфортной пищи, такой как лазанья, макароны с сыром или хорошее жаркое.
— Полагаю, теперь ты это изменишь, — сказала я.
— Постараюсь. Не уверена, что у меня получится, зная, какой упрямой ты можешь быть, — пробормотала сестра, готовя салат, пока я расставляла фрукты на блюде.
— Совсем и не упрямая, — запротестовала я, и это была чертова ложь. Мы с Фионой обе были мулами, замаскированными под людей.
— Это только пойдет на пользу твоему здоровью, поверь мне, — сказала Фиона тем же восторженным голосом, каким всегда говорила о фитнесе и здоровом питании. Она действительно наслаждалась своим образом жизни, и я по-доброму завидовала ей, особенно из-за тела, которое он ей дал.
— Может быть, меня все и так устраивает, не хочу худеть, — возразила я, отправляя в рот кусочек манго. Еще одна, еще большая ложь. С тех пор как я себя помнила, покупала все журналы, которые обещали включить новейшую, изменяющую жизнь диету. Я перепробовала их все и так же быстро отказалась от них.
Она поджала губы, поливая салат соусом.
— Ничего и не говорила о похудении. Я говорила об улучшении твоего здоровья.
— Разве это не синоним похудения?
— Нет, вовсе не так. Ты можешь быть здорова и иметь на несколько лишних фунтов на ребрах. Но если бы ты питалась здоровой пищей и одновременно занималась спортом, то, вероятно, похудела бы.
Возможно, она была права, но я не была уверена, что хочу иметь нулевой размер настолько сильно, чтобы заниматься спортом и отказаться на всю оставшуюся жизнь от углеводов и шоколада.
— Не смотри на меня так, — сказала Фиона. — Как будто я не знаю, о чем говорю, потому что худая. Я много работаю для этого, Эви. У нас одинаковые гены, и я набираю вес так же быстро, как и ты, но встаю на час раньше, чтобы провести дополнительную тренировку, и почти никогда не ем углеводы, хотя вкус хлеба заставляет меня плакать от радости. Это не подарок, это заработано тяжелым трудом. — Она указала на свое тело. Это было правдой.
— Знаю, — тихо ответила я. Она положила щипцы для салата и обняла меня за плечи. — И мои цели не должны быть твоими. Мы близнецы, но не один и тот же человек. Ты прекрасна, и я хочу, чтобы ты увидела это и перестала сравнивать себя с другими, особенно со мной. Всегда восхищался твоим умом. У тебя оценки были
