диверсанты. Да вы и сами знаете, Родион Яковлевич, что военные приготовления просматриваются, можно сказать, невооружённым глазом.
— Думаю, что не следует нам ждать указаний свыше, — убеждённо произнёс Малиновский. — Надо готовиться к тому, чтобы отразить вражеское нашествие, хотя это и будет стоить огромных жертв. Конечно, много времени уже упущено, но надо сделать всё, что в наших возможностях. Я отдал приказ занять все блокгаузы и доты, оборудовать дополнительные траншеи. Особое внимание — мостам через Прут. На самых важных стратегических направлениях мы их взорвём.
— А что скажет на это Москва? — засомневался Никольский.
— Как говорится, до Бога высоко, а до Москвы далеко. Граница у нас вон какая: от Белого до Чёрного! Разве Москва за всем уследит, всё предусмотрит? Давайте действовать соответственно обстановке. Больше инициативы, решительности. Иначе будем биты, и нещадно.
Никольский не без удивления посмотрел на Малиновского: ещё не приходилось ему слышать от командиров такого ранга заявления, которые никак не укладывались в рамки официальной пропаганды. Ведь та утверждала, что мы будем бить врага малой кровью и на его территории.
— А что, если нам чайку попить, — предложил он. — Пограничного чайку?
— С удовольствием!
Спустя несколько минут повар-солдат в белом халате поверх военной гимнастёрки и в таком же белом колпаке принёс на подносе две больших металлических кружки с чаем и бутерброды с ветчиной.
Родион Яковлевич отхлебнул из кружки:
— Ого! Кипяток!
Никольский рассмеялся:
— Такой у нас пьют на заставах. Чтоб покрепче да погорячее. Для ночных нарядов повар держит чай в кружках на горячей плите. Традиция!
— Из-за этой традиции я себе язык обжёг, — улыбнулся Малиновский, — и как я буду теперь корпусом командовать с ошпаренным языком?
— А мы ваши команды продублируем, — пошутил Никольский.
Подкрепляясь чайком, продолжили разговор.
— Гитлер и Антонеску крепко спелись между собой, — сказал Малиновский. — Конечно, немцы постараются использовать Румынию на всю катушку. Это же отличный плацдарм для нападения на СССР, тем более что румынская армия сейчас подчинена Гитлеру. Фактически. Румыны без устали вопят, что вынуждены пойти на столь тесное сближение с Германией из-за советской военной угрозы. Антонеску заверяет Гитлера в вечной дружбе, клянётся, что будет вместе с ним до конца. Он предоставил в распоряжение Германии двенадцать дивизий, а фюрер пообещал после разгрома СССР отдать Румынии земли от Прута до самого Днепра. Каковы аппетиты?
— Как бы он не подавился! — возмутился Никольский. — Немцам сейчас позарез нужна румынская нефть.
— Верно. Я тут как-то прочитал, что дрезденский банк уже прибрал к рукам финансовый контроль над румынской нефтяной промышленностью. Капиталы крупнейших концернов «ИГ Фарбениндустри», «Крупп АГ» и других активно внедряют в Румынии. Волк волка видит издалека! Так что схватка будет жестокой.
Они ещё долго говорили о накалённой международной обстановке, о положении на конкретных участках советско-румынской границы, детально рассматривали на карте вопросы взаимодействия во время боевых операций. Разошлись далеко за полночь.
...Всё, что они предчувствовали — исходя из реальных фактов и основываясь на своей военной интуиции, — сбылось. Грохот снарядов и авиабомб, раздавшийся на рассвете 22 июня, стал наглядным тому подтверждением.
Но разве мог Родион Яковлевич Малиновский даже предположить в тот день, что спустя три года, испытав и пронзительную горечь отступления, и ошеломляющую радость побед, он со своими войсками, уже в качестве командующего фронтом, снова вернётся сюда, на реку Прут!
Правда, до этого часа было ещё далеко — предстояли суровые, жестокие испытания. Корпус, постоянно огрызаясь и контратакуя противника, вынужденно отступал. Не раз он попадал в окружение противника и каждый раз вырывался из него, обескровленный, но не сдающийся. Вырывался во многом благодаря тому, что комкор Малиновский вовремя разгадывал замыслы немцев. Корпус умело маневрировал, уходя от окружения.
Однако силы были явно неравны, и корпус вместе с другими соединениями и частями отходил и отходил на восток. То было страшное, трагическое время: Совинформбюро почти каждый день сообщало об оставленных Красной Армией городах. В августе 41-го пушки гремели уже перед Днепропетровском, где генерал Малиновский, став командующим 6-й армией, двадцать два дня держал оборону на левом берегу Днепра. Немцам пришлось форсировать эту реку на другом участке фронта.
Но армия Малиновского не только оборонялась. Вместе с 12-й армией Юго-Западного фронта Малиновский осуществил смелую наступательную операцию южнее Лисичанска. Начав атаковать противника с берегов Северского Донца, отбросил его до реки Бахмач. Барвенковско-Лозовская операция, Харьковское сражение, Донбасская операция — через все эти кровопролитные сражения прошли воины Малиновского.
А вслед за этим на огромной территории развернулась жестокая битва за Кавказ. Полгода кровопролитных боев!..
В летнюю кампанию 1942 года гитлеровцы приступили к выполнению директивы своего верховного командования номер 45, получившей кодовое название «Эдельвейс». Узнав об этом на допросе пленного немецкого офицера, Малиновский усмехнулся.
— Оказывается, ваш фюрер не только кровожадный агрессор, он ещё и великий фантазёр, чуть ли не романтик! — воскликнул он. — Надо же такое придумать: эдельвейс! Бедный альпийский цветок! Чем же это растение так провинилось, что его именем обозвали хищный план овладения Кавказом?
Пленный молчал, поражённый тем, что советский генерал, отступающий под напором великой немецкой армии, ещё способен шутить, больше того, издеваться над непобедимым фюрером!
Конечно же, Малиновский понимал всю серьёзность положения. Ставке Верховного Главнокомандования было известно, что на первом этапе операции «Эдельвейс» предусматривалось захватить Кавказ, а на втором — Закавказье, обойдя Главный Кавказский хребет с запада и востока и одновременно преодолев его с севера через перевалы. При этом ставились задачи: на западе захватить Новороссийск и Туапсе, на востоке — Грозный и Баку. После чего, преодолев хребет, выйти в районы Тбилиси, Кутаиси и Сухуми. Враг рассчитывал парализовать базы Черноморского флота, обеспечить себе полное господство на Черном море и установить непосредственную связь с Турцией, которая уже развернула на границе с СССР двадцать шесть своих дивизий. Отсюда бросок на Ближний и Средний Восток.
Немецкое командование со всей тщательностью подготовилось к этой крупномасштабной операции. Была сформирована группа армий «А» во главе с генерал-фельдмаршалом Вильгельмом Листом, одним из военных зубров вермахта. Он прошёл Первую мировую войну, командовал дивизией, корпусом, а во время нападения Германии на Польшу в 1939 году — армией. Затем участвовал в агрессии против Югославии и Греции, позже ему доверили возглавлять оккупационные войска на Балканах, где он с изощрённой жестокостью расправлялся с партизанами. В группу «А» были включены 1-я и 4-я танковые армии, 17-я и 3-я румынские армии и часть сил 4-го
