по плечу. — Не одному мне грозит остаться без яиц сегодня, да?
— Можно подумать, они у вас есть, — закатываю глаза, и не успеваю опомниться, как к матам меня прижимает просто огромное тело наглого брюнета. Кажется, я его разозлила. Ну прости, придурок, так было задумано. Ты меня тоже бесишь.
— Котенок, ты сильно дерзкая, да? Нам с тобой до конца года встречаться тут два раза в неделю, — рычит он мне прямо в лицо, почти касаясь губами губ. Твою мать! — Ты бы прикусила язычок, если не хочешь, чтобы я заткнул тебе рот более интересным способом.
— Свою зубочистку можешь оставить при себе, котенок, — копирую его манеру общения, стараясь не обращать внимания на противную дрожь. Все-таки мне не очень комфортно валяться тут под этой горой мышц в одних лосинах и спортивном коротком топе.
— Савельев, Гаврилова, вам номер снять? — рычит Максим Леонидович, и я дергаюсь, тогда как Артем еще раз окидывает меня гневным взглядом и медленно поднимается, но… не до конца. Он остается сидеть на моих коленях, чтобы что?
— Все нормально, Максим Леонидович, — кричит он тренеру, даже не взглянув на того. — Пресс качаем. Да, Гаврилова? — ехидно так улыбается, надеясь, видимо, что я испугаюсь и отступлю. Не на ту напал, великан. Ох, не на ту…
— Да, Савельев. Покрепче держи, — рычу и собираю все силы в кулак, чтобы не выглядеть несчастной слабачкой, коей и являюсь, на самом-то деле. Поднимаю туловище, оказываясь слишком близко к лицу Артема, который, как назло, не сводит с меня глаз, явно пытаясь засмущать.
Парни привыкли к девчонкам, которые растекаются у их ног ванильным мороженым, и думают, что так будет с каждой, в чью сторону они посмотрят. Такие большие, а в сказки верят.
— Класс. — Надо мной раздается грустный вздох Лисы, и я виновато смотрю на нее, потому что оставила ее без пары из-за своего упрямства. — Буду одна.
Она ложится в метре от меня, и на ее ноги тут же приземляется тушка Егора, явно довольного собой.
— Не стесняйся, Неженка, мой партнер бросил меня ради твоей подружки, придется нам быть вместе. — Он улыбается и смотрит на недовольную Алису, которой явно эта идея не по душе, но она обреченно вздыхает и сдается: потерпеть осталось пару минут.
— Руками не трогать, — бурчит она, и Егор поднимает руки, выполняя просьбу.
— Ты тоже можешь так сделать, — киваю своему «партнеру» на его же друга, призывая не трогать меня, потому что он своими лапищами довольно ощутимо сжимает мне бедра.
— Не могу, — ухмыляется он, и я решаю не продолжать спор с этим упертым бараном. Себе же дороже, лучше молчать, чтобы он заткнулся. С такими вообще в идеале не разговаривать, но только мой острый язык тоже непросто успокоить. Надеюсь, что этот придурок больше ко мне не полезет, иначе, клянусь, наше противостояние закончится дракой.
По залу снова проносится громкий свист, и препод оповещает об окончании пары. Я радуюсь, знаю, что радуется и Лиска, и хочу встать, но этот Артем не собирается отпускать меня, потому что так и сидит на моих коленях. Хорошо хоть, Егор не испытывает судьбу и отпускает Лиску, даже помогая подняться.
— Встанешь? — Я правда пытаюсь не дерзить, а решить ситуацию спокойно, что дается мне невероятно тяжело.
— Не привык слезать с девчонки спустя всего две минуты. — Великан пошло прикусывает губу, и я растягиваю губы в улыбке: он совершенно не умеет флиртовать.
— Уверена, обычно тебе хватает полутора. — Он сжимает челюсти, злится, встает и выходит из зала, бросая на меня хмурый взгляд, не предвещающий ничего хорошего, но я мысленно радуюсь, что уделала придурка, и встаю, глядя на вмиг повеселевшую Лису.
— Да, так Савельева еще никто не унижал, — хохочет подруга, двигаясь со мной к раздевалкам.
— Привык, что перед ним все стелются, кретин.
— Не боишься, что он захочет отомстить? — хмурится Лиска.
— Ну что он мне сделает, Лис? Ударит? Нет. Изнасилует? Не думаю, что он настолько скотина. Самоуверенный придурок, но не преступник же. Пристанет еще пару раз, поймет, что не его вариант, и отвалит к той, кто сразу ноги раздвинет. Такими тупыми подкатами можно склеить только таких же тупых дурочек, а тупой я себя не считаю.
— В прошлом году ходили слухи, что девчонка, которая ему отказала, через полгода перевелась в другой универ. Они начали встречаться каким-то образом, и он бросил ее, сказав, что никто не может отказать ему. А она влюбилась тогда уже сильно, и после расставания он постоянно задевал ее, довел до того, что она уехала.
— Нет, я ошибалась, он редкостная скотина, — хмурюсь, хватая с полки полотенце и топая вслед за подругой в душ. — В любом случае меня ему так просто не развести. Как минимум он не в моем вкусе. Даже внешне мне Егор больше по душе, если на то пошло.
— Этот еще, — Лиска закатывает глаза, — строит из себя джентльмена. В их группе у каждого парня есть своя тактика соблазнения девчонок, видимо. Потому что Влад из их компании обычно просит помочь с учебой, а во время этой помощи лезет к каждой под юбку.
— Я слышала об этом придурке, — киваю подруге, вспоминая историю первокурсницы, которую я успокаивала в туалете, умоляя прекратить истерику. — Все как на подбор.
* * *
Вечером, как и обещала Лиске, мы идем на каток. Хотелось, конечно, сидеть дома и пить какао с зефирками вприкуску с мандаринами, но бросить подругу опять страдать от одиночества я не могла, и так по-свински с ней поступаю.
Надеваю термобелье, чтобы не укутываться в огромную тефтелину снова. Вечером температура опускается еще на пару градусов, но снег больше не летит в лицо, что, несомненно, меня радует. Я даже не надеваю второй шарф, в который обычно кутаюсь до самых глаз, чтобы спрятаться от метели.
С трудом натягиваю на лицо улыбку, показывая Лиске, как я рада, что мы идем гулять, но эта засранка с веснушками раскусывает меня слишком быстро.
— Лиз, можешь не делать вид, что ты очень счастлива выйти гулять в середине января, — хохочет подруга, когда я только подхожу к ней. — Но я очень ценю, что ты пересилила себя и выбралась ради меня.
— С тебя все еще латте в кофейне у катка, не забывай. Без латте ты бы не вытащила меня в такую холодину. — Поправляю свои пушистые варежки, почесывая ими замерзший нос, и Алиса вдруг смеется, глядя на меня. — Ты чего ржешь?
— Да просто ты в этих варежках и огромном капюшоне такая милая. Как будто не ты
