Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Это так, и моя паршивая машина, думаю, в таких поездках долго не протянет, но все окупается возможностью оставить позади уродливое окружение и наслаждаться этим местом с его ухоженными газонами и кирпичными домами. Конечно, было бы разумнее найти работу в Сентер-Пойнте, как сделал Джон, но, едва переехав, я сразу же начала искать способы сбежать оттуда.
Так что я не возражала против долгих поездок.
– В Сентер-Пойнте не так уж легко найти работу, – говорю я.
Очередная полуправда. Мне предлагали работу: кассиром в «Доллар Дженерал» или в «Уинн-Дикси», уборщицей в спортзале «Сила без жира!», в помещении которого когда-то располагался видеопрокат, – но это была не та работа, которую я хотела. Это не приблизило бы меня к мечте стать другим человеком.
– А мой друг через знакомых помог мне устроиться в местную кофейню «Жареное зерно», и там я встретила миссис Рид. Ну, точнее, сначала я встретила Медведя.
При звуке своего имени собака завиляла хвостом, постукивая им по основанию моего стула, в качестве напоминания, что мне, вероятно, пора уходить, но Эдди продолжает смотреть на меня, и я, похоже, не могу перестать говорить.
– Он был привязан снаружи, и я принесла ему воды. По-видимому, я стала первой, на кого он не зарычал с тех пор, как миссис Рид взяла его, и она поинтересовалась, выгуливала ли я когда-нибудь собак, и вот…
– И вот вы здесь, – пожав плечом, заканчивает за меня Эдди. Движение элегантное, несмотря на его помятую одежду, и мне нравится, что на его губах играет нечто среднее между улыбкой и ухмылкой.
– Да, – соглашаюсь я, и на мгновение он удерживает мой взгляд. Глаза у него лазурные, но окаймленные краснотой, щетина темнеет на фоне бледной кожи.
Дом выглядит ухоженным и чистым, но некоторое ощущение пустоты в нем – и пустоты в глазах Эдди – напоминает мне о Триппе Ингрэме. Я ненавижу выгуливать его собаку, потому что приходится заходить в этот душный дом затворника, где время словно встало на паузу в ту секунду, как умерла жена владельца. И тут я вспоминаю, что жена Триппа умерла не одна: всего полгода назад она вместе с лучшей подругой погибла в результате происшествия с лодкой. В памяти не отложилось имя подруги, потому что, честно говоря, меня не очень интересовали старые сплетни, но теперь я жалею, что не знаю его.
Была. Он сказал «была».
– Но я оторвал вас от работы, едва не задавив на дороге, а потом вывел на болтовню, – говорит Эдди, и я улыбаюсь, поигрывая кружкой в руках.
– Мне нравится болтать. Хотя можно было обойтись и без угрозы для жизни.
Он вновь смеется, и внезапно мне не хочется никуда уходить, я бы с удовольствием осталась здесь и беседовала с Эдди весь остаток дня.
– Еще чашечку? – предлагает он, и я отодвигаю кружку, хотя выпила всего половину.
– Нет, пожалуй, мне пора. Медведя нужно хорошенько выгулять.
Эдди ставит свою кружку в маленькую раковину рядом с кофеваркой. Наверное, такие есть во всех домах, потому что, не дай бог, богатым людям придется сделать лишние три шага, чтобы воспользоваться основной раковиной.
– Сколько собак вы выгуливаете в этом районе? – спрашивает он, когда я соскальзываю с табурета и тянусь за поводком Медведя.
– В данное время четырех, – отвечаю я. – То есть пятерых, ведь у Кларков их две. Получается пять собак, четыре семьи.
– Не могли бы вы втиснуть в свое расписание и шестую?
Я замираю, а Медведь встает на ноги и потягивается.
– У вас есть собака? – спрашиваю я.
Эдди снова улыбается, на этот раз шире, и мое сердце совершает кульбит в груди.
– Как раз собираюсь завести.
– 4 —
– С каких это пор у Эдди Рочестера есть собака?
Миссис Кларк – Эмили, как она попросила себя называть, – улыбается. Она всегда улыбается, наверное, чтобы показать свои идеальные виниры, которые, должно быть, обошлись в целое состояние. Эмили стройная, как миссис Рид, и такая же богатая, но вместо очаровательных свитеров она всегда носит дорогую спортивную одежду. Я не уверена, что Эмили действительно ходит в спортзал, но она все время делает вид, будто ждет начала занятий йогой. Сейчас в ее руках кофейный термос с монограммой, где ярко-розовым шрифтом на цветочном фоне выведена буква «Э», и я замечаю, что даже с улыбкой взгляд Эмили остается жестким. Жизнь в приемных семьях научила меня больше смотреть людям в глаза, чем слушать речи. Рты хорошо лгут, но глаза выдают правду.
– Он завел ее совсем недавно, – отвечаю я. – Кажется, на прошлой неделе.
Я точно знаю, что это произошло на прошлой неделе, потому что Эдди сдержал свое слово – он приобрел щенка ирландского сеттера, Адель, на следующий день после нашего знакомства. После этого я начала выгуливать ее и, видимо, попалась на глаза Эмили, потому что этим утром она начала разговор с вопроса: «Чью это собаку ты вчера выгуливала?»
Эмили вздыхает и качает головой, уперев кулак в узкое бедро. Солнечный свет играет на ее кольцах, отбрасывая множество маленьких радуг на белые кухонные шкафчики; у Эмили много таких колец, так много, что все сразу и не поносишь.
Так много, что Эмили не заметила, как одно из них, с большим рубином, две недели назад пропало.
– Может быть, это утешит его, – говорит Эмили и наклоняется чуть ближе ко мне, словно делится секретом. – Его жена умерла, – произносит она почти шепотом. На слове «умерла» ее голос становится практически неслышным, словно стоит сказать это громче – и смерть тут же постучится в двери или что-то в этом роде. – Или, по крайней мере, мы так думаем. Никто не видел ее уже полгода, так что с ней точно что-то произошло.
– Я слышала об этом, – небрежно отвечаю я, будто сама прошлым вечером по возвращении домой не искала в Интернете информацию о Бланш Ингрэм, не сидела в темноте своей спальни, читая строки: «Также пропала и предположительно мертва Беа Рочестер, основатель торговой империи “Сазерн-Мэнорс”».
И будто потом я не искала в сети мужа Беа Рочестер. Эдварда. Эдди.
Радость, расцветающая в груди по мере чтения статьи, была темной и уродливой, той, что не должна была у меня возникать, но я все равно не могла заставить себя сопереживать утрате. Он свободен, она мертва, и теперь у меня есть повод видеться с ним каждую неделю. Повод бывать в этом великолепном доме, в этом великолепном районе.
– Это так грустно, – растягивая слова, продолжает Эмили, очевидно, решив выложить мне все.
Ее глаза блестят. Сплетни здесь валюта, и она явно собирается расщедриться.
– Беа и Бланш были вот так. – Скрестив указательный и средний пальцы, Эмили демонстрирует их мне. – Они были лучшими подругами. С самых, как говорится, пеленок.
Я киваю, как будто знаю, каково это – иметь лучшую подругу или сохранять отношения с кем-то с пеленок.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
