только себя, но и окружающих. А имя этой странной дамы Алина.
— Отлично! Тогда все желающие могут пойти вместе с нами.
Желающими оказались почти все в кабинете, кроме Джои и Цуля. Когда последняя нога переступила через порог, вмиг наступила тишина.
— Ну, что, — разрезал безмолвие бойкий голос Цуля, — покажи мне все, — он пристально посмотрел на своего друга. Джои ответил не менее вызывающим взором, не слишком присущим его характеру. — Твое место вон там, — пальцы паренька указывали на скромный уголок, где располагались все нужные инструменты народному оркестровому ударнику.
Герой подошел к наказанному месту, оценивающе рассматривая весь арсенал, который находился рядом.
— Малая, бочка, крэш… Скудно, скудно…
— Тебя это останавливает?
— Смотря, что вы играете.
— Не как?
— Как вы играете- меня не слишком волнует. Симбиоз- ваша проблема.
— Как скажешь. Посмотри, еще в коробке должны быть побрякушки, — Цуль взглядом указал на картонную коробку, в которой раньше хранилась обувь: логотип производителя выделялся.
Джои заинтересовано взглянул внутрь указанной коробки и стал по очереди доставать разные музыкальные инструменты. Первым делом на свет появился крупный деревянный ободок, с одной стороны обтянутый мембранной, какая есть на барабанах, по бокам же звучали маленькие тарелочки.
— Бубен? — спросил барабанщик.
— Все верно, — улыбнулся Цуль.
Дальше Джои вытащил странный инструмент, состоящий из деревянных пластин, связанных сверху ниткой. Их звук был похож на трель.
— Что это за агрегат?
— Трещотки.
— У вас и такое есть?
— Мы же все-таки народный оркестр.
— Какой народ хоть представляете?
— Народы восточной Европы.
— Почему именно эти народы?
— Музыка славян завлекает. Интересное и звонкое звучание их инструментов многогранно. Одна балалайка ничем не хуже скрипки, если же не лучше по функциональным возможностям. Эту музыку невозможно описать, ее нужно слушать… Да и многие в оркестре имеют корни восточных славян, так что неудивительно, что мы играем именно такую музыку.
— А почему ты здесь? — Джои спрашивал это, изучая трещетки.
— Во-первых, корни. Во-вторых, меня отдали учиться играть на балалайке родители, но потом я и сам прочувствовал этот инструмент и сблизился с ним.
— И как долго ты в этом оркестре?
— Девять лет.
— Тебе не надоело?
— Ничуть.
Джои отложил трещотки и продолжил доставать новые инструменты. Следующими он достал ложки.
— Хорошо. Что это- я знаю
— Ну и отлично, — Цуль расслабленно откинулся на спинку стула.
— А где ваш бывший барабанщик? — теперь Джои звонко бил деревянным инструментом.
— Заболел прямо перед мероприятием.
— Как просто.
— Мы не детективное агентство, что расследует преступления. Члены нашего оркестра не подвергались покушениям.
— Откуда тебе знать?
— Я бы первым устроил такое покушение.
— Это точно.
Ложки теперь лежали рядом с трещотками и бубном. Далее зазвучал треугольник.
— О, мне нравится, — Джои, как маленький, стал активно бить металлической палочкой по инструменту.
— Я рад, что ты оценил, — усмехнулся Цуль.
— А это что? — герой достал коробочку с вырезом внутри. Одна грань его была неровной и состояла из многочисленных бугорков, деревянных зубцов.
— Коробочка.
— Понятно. В коробке больше ничего нет, — ударник заглянул туда. — Только какие-то сломанные инструменты.
— Тогда я тебя слушаю. — Цуль положил балалайку себе на колени.
— Дай сначала обустроить все.
Опытный барабанщик стал развешивать все нужные инструменты в понятном и удобном только ему положении. Треугольник висел справа от руки, а «крэш»— как назвал ее Джои- или тарелки на обыкновенном языке здешних оркестрантов, поставил так, что они находились на расстоянии чуть согнутой левой руки. Малый барабан расположился по центру, теснясь с бочкой чуть правее. Джои поставил еще один стул слева от себя, чтобы положил на него народные инструменты. Как-то так выглядело это все. После минуты прицеливания палочками, наконец, Джои начал играть.
Первые звуки оказались пробными, чтобы удостовериться в правильном расположении барабанной установки, оттого они такие небрежные, бессмысленные и режущие уши. Затем уже пошли трели: Джои начал часто бить по всему, что есть вокруг. Стуки кажутся нам одинаковыми: глухими, точными и громкими- мы не задумываемся о нотах стука. Да, это не клавишные или струнные, которым необходима нотная грамотность. Но барабаны- это тоже мелодия. В зависимости от того, по чему ты будешь барабанить, звучание окажется различным. Стук об стол различается от стука по ковру, потому что поверхности разные, а, следовательно, и ноты. Так же и с барабанами. Они настолько простые, но тонкие в своем звучании, что играть на этом инструмента- целое познание такого понятия «звук» в естественной его среде. Джои не просто стучал по разным музыкальным инструментам, он играл мелодию. Сначала это слышалось обыкновенно, но стоило барабанщику найти ту волну, на которой слушатель может чувствовать то, что чувствует музыкант, и ухватиться, поймать ее, как обычное «трам-па-ра-ра-рам» превращается в свою симфонию, понятную тем, кто настроился тоже на эту частоту. Игра Джои зацепила Цуля. Белобрысый юноша дождался того, чего ожидал от своего друга. Душевной игры. Он потихоньку сам стал подыгрывать на балалайке, но делал это так осторожно, словно боялся напугать дикого зверя на охоте. И пока я предлагаю оставить молодых музыкантов чувствовать свою игру и немного зациклиться на другом.
Вы уже знаете, что Цуль стал единственным человеком, кто подружился с Джои. Возможно, для кого-то такая дружба банальная, неинтересная, для кого-то желанная, но нельзя осуждать чужие взаимоотношения, если они никак не касаются вас. Судьба свела этих двух юношей случайно: они стали одноклассниками. Сначала никто ни на кого не обращал внимания ввиду полной противоположности их характеров: Джои замкнутый и скромный, а Цуль общительный, энергичный, обаятельный. Продолжавшиеся беззаботное детство второго и ранние взрослые чувства первого, которые привели носителя в задумчивого одиночку. Они никак не могли пересечься. Но Цуль стал настолько обширной душой компании, что уже не мог не игнорировать закрытый нрав Джои и решил начать с ним общаться, а дальше сквозь постоянные преграды, холмы, противоречия и ссоры им все же создать общий язык и сдружиться. Помимо полной противоположности, у них были свои тараканы в голове. О тараканах Джои мы уже знаем: преданность барабанам, раннее взросление и закрытость, однако у нашего белобрысого паренька куда более глубокие ямы души, которые никак не обнаружить даже при тесном сближении. Он куда больше бедный ребенок с очень непростым характером.
Когда начинает разрушаться жизнь? С детства. В юном возрасте труднее всего определить вектор дальнейшего пути новорожденного человека, потому что при появлении на свет направление бесконечное количество. «Дети- зеркало родителей», — и это подтверждает влияние воспитания на будущее ребенка. Чем хуже воспитание, тем хуже будет жизнь младенца. И наш Цуль изначально был лишен должного родительского внимания: его родители- типичные пьяницы- уже в пятилетнем возрасте отдали его
