— Вы — мой жених, — сообщила я, усаживаясь.
Нотку торжества в голосе мне скрыть не удалось.
— Вам, похоже, нравится этот факт, — удивленно произнес принц.
— Очень, — не стала скрывать я и честно призналась. — Всю жизнь мечтала выйти замуж.
В глазах мужчины появилось и так и застыло изумление.
— То есть вы согласны выйти за меня? — осторожно уточнил он.
— Конечно, — с энтузиазмом кивнула я. Еще бы не согласиться. Такой шанс нечасто выпадает.
— И вы знаете, кто я? — осторожно, как у душевнобольной, уточнил мужчина.
— Нет, — мило улыбнулась я. Какая разница, кто? Это — будущий муж. Мой муж. Все остальное уже не так и важно.
— Я — принц Леонид, — так, будто бы это все объясняло, заявил мой собеседник.
«А я — Анастасия Ивлева, очень приятно», — подумала я, но проговаривать вслух не стала, только кивнула:
— Отлично. Значит, я была права. Вы — принц.
Наш разговор начинал напоминать беседу двух душевнобольных, один из которых мнит себя Наполеоном, а второй — Цицероном. Принц, видимо, провел примерно те же аналогии, потому что нахмурился и покачал головой:
— В какой глуши вас воспитывали? Мне казалось, в Ронсарской империи все знают о принце Леониде.
В империи — может быть. Только я в этой империи меньше суток прожила. А кстати… Пора бы и поесть, и в туалет сходить… А то сидим себе, болтаем. А он, между прочим, хозяин здесь. Пока, конечно. Мог бы и накормить уставшую после длительного путешествия невесту.
— Ваше высочество, а можно мне поесть? — чувствуя, что желудок скоро заиграет похоронный марш, спросила я.
— Вы голодны? — изумление в голосе. — Вас не кормили в пути?
А что, должны были? Пришлось покачать головой.
Принц нажал на часть подлокотника — кнопка, что ли, там была спрятана? — и бросил появившемуся через пару секунд в зале слуге:
— Ужин для роньи Анастасьи, накрыть в обеденном зале.
Слуга, широкоплечий высоченный детина в серой униформе, почтительно поклонился и вышел исполнять приказ.
Местный сервис нравился мне все больше.
— Пока сервируется стол, предлагаю вам подняться в свою комнату и там переодеться, — еще одно нажатие на подлокотник, и в комнате появляется такой же слуга, как и тот, ушедший. Похожий и внешне, и одеждой. Клонируют их здесь, что ли? — Проводи ронью Анастасью в ее спальню. — И уже мне. — Мы договорим за ужином.
Да как скажете. Можем и за ужином. Поесть я любила. Так что принц мог спокойно говорить хоть полчаса, а я пока планировала набить желудок.
Глава 5
Мы вышли через неприметную дверцу в стене. Как оказалось, нужно всего лишь поднести руку к поверхности, и местный сканер мгновенно определит, есть ли у тебя полномочия для входа-выхода. У сопровождавшего меня слуги были. Хотя мне показалось, что это я его сопровождала, а никак не наоборот. Он шел по хорошо освещенным длинным коридорам с видом как минимум внебрачного брата принца. Похоже, невесту его высочества ни во что не ставили даже слуги, что уж говорить о народе рангом повыше.
Я шагала по ворсистым коврам, уложенным на полу, мимо вереницы дверей, и размышляла, как бы переломить эту ситуацию. По всему выходило, что сначала необходимо обзавестись знаниями об этом мире и новом теле. А уж потом я точно разгуляюсь, держите меня семеро!
Мы наконец-то остановились возле очередной двери. Слуга снова открыл дверь, прикоснувшись к ней, зашел сам и сообщил мне, последовавшей за ним:
— Ваша спальня, ронья Анастасья.
— Благодарю, — я надела на лицо маску великовозрастной дурочки. — А не подскажете, где здесь уборная?
Слуга посмотрел на меня, не скрывая презрения, затем подошел к стене, снова приложил руку — чтоб ее, и руку, и стену! — и сообщил тоном, полным превосходства:
— Уборная, ронья Анастасья.
Угу, теперь увидела. Когда дверка открылась.
Слуга между тем величественно кивнул на небольшой посеребренный колокольчик на тумбочке возле кровати:
— Для вызова прислуги.
Что называется, почувствуй себя дошколенком в здании университета.
Едва слуга вышел, я закрыла дверь на замок и первым делом удовлетворила все потребности нового тела.
Уборная оказалась небольшой комнаткой с выкрашенными в нежно-голубой цвет стенами, дальним родственником земного унитаза и раковиной, очень похожей на современные земные. Что ж, хотя бы здесь, в этом уголке задумчивости, мне обеспечен комфорт. Эх, телевизор сюда бы…
Выйдя из туалета, я огляделась. Спальня размерами не поражала, в фильмах я видела комнаты и намного шире. Но она однозначно была больше моей, земной, раза этак в три. Впрочем, мне, невесте, теперь по статусу положено жить в покоях.
Все в спальне было одного цвета: голубого. Стол у окна, стул возле стола, кровать с постельным бельем, ковер на полу — все голубое.
— Интересно, это народ так выражает радость от встречи с будущей с принцессой, или здесь так принято — жить в однотонных комнатах — задумчиво пробормотала я, оглядываясь.
Надо будет у принца спросить. Пусть разъяснит мне, «деревне», местные порядки.
А вообще, конечно, и мебель, и обстановка мне понравились. С первого взгляда видно, что его высочество не бедствует и копейки не считает. Спальня так и кричала: «В меня вложено столько денег, столько ты, Настька, на Земле за всю жизнь не заработала!». Гобелен на стене у кровати, с изображением голубого тигра, кидавшегося на такого же цвета зайца, был похож на тщательно выполненную ручную работу. Эксклюзив, так сказать.
Сколько той рукодельнице заплатили? Может, мне заняться тем же, если в принцессы не попаду? Ах да, мой жених — принц. А в прочитанных мной книжках принцы предпочитали не платить, а брать. Просто так.
Взгляд с кровати переместился на стол с писчими принадлежностями, а затем — в угол комнаты. О! А что там за сумки? Не мои ли вещи?
Не рассчитывая найти что-нибудь в трех больших баулах, стоявших в углу, я все же подошла, открыла один из них. Одежда. В основном — платья. Качество шитья отвратное. Моя мама, портниха, научила меня и шить, и вышивать, и вязать. А заодно — распознавать качество вещи. Так вот, при виде этих платьев, длинных, закрытых, строгих, я могла сразу сказать: их владелица серьезно нуждалась. Я взглянула на сидевшее на мне платье: эту вещь точно шили другие люди. Не шик, но сделана намного качественней. Тогда внимание, вопрос: как у бедной невесты оказался довольно дорогой наряд?
Загадки множились. Отгадок в данную секунду не предвиделось.
Я обследовала оставшиеся два баула: обувь, нижнее белье. И — подарок небес — толстый сверток, перевязанный красной тесемкой. В свертке — бумаги. Прочту, нет? Я вгляделась: «Аттестат, выданный Анастасье Норгарской об окончании пансиона святого Людвига». Несколько свернутых в трубочку листов — табель успеваемости. Анастасья не могла похвастаться отличными оценками.
