Сегодня последнее занятие отменили: преподавателя вызвали на допрос в службу контроля соблюдения кодекса хомони по какому-то нарушению одним из студентов. Времени оставалось немного, чтобы позаниматься кое-чем еще. Быстро высушив волосы, я взяла свой визор10, перо и спустилась в гостиную, села прямо перед головизором11, включила канал новостей хомони и стала записывать еще неизвестные слова, при этом четко повторяя их вслух по нескольку раз.
Я вывела последний символ точно в ту минуту, когда входная дверь пискнула и закрылась за родителями и сестрами. Софья и Марья с веселым визгом побежали в свои комнаты на второй этаж, а я под шумок выключила головизор и стала сохранять в памяти визора все, что удалось записать за час работы.
Мама и папа некоторое время разговаривали в холле. На русском. Я его понимала, ведь говорила на нем до семи лет. И бабушка читала мне на русском сказки. В них было столько доброго и волшебного, что я не могла забыть, кто я и откуда, ведь это мое прошлое. Однако после того, как всем землянам вживили чипы контроля12 с речевым модулем, не разрешалось разговаривать на родном языке, поэтому из всей семьи рисковали только я и родители. Сестры родились уже на Тоули и слова по-русски не слышали. Папа не одобрял разговоры на русском, обосновывая тем, что это может навредить, поэтому иногда мы с мамой тихо разговаривали в моей комнате перед сном. Совсем чуть-чуть.
Но у меня есть еще один секрет, связанный с нарушением кодекса хомони: я знала не только русский. Все граждане альянса говорили на общем языке. На каждой из четырех планет было еще и свое наречие, что-то вроде культурного наследия, не более. А хомони же между собой общались еще и на своем – древнем языке.
Я учу этот древний язык. Его нет в открытом доступе, да и в колледже не преподают. Но его учат в военных академиях и те, кто после стажировки назначаются на управляющий пост в своей профессиональной области. Таких граждан немного, но все они должны знать древний язык хомони, так как управленцы непосредственно работают или часто взаимодействуют с высшим сословием. Мне помогает Пауло, потому что у него есть разрешение на обучение языку, – скоро его назначат управленцем. Это еще одна тайна, которая связывает нас. Самостоятельно я практиковалась, когда смотрела новости и любые сюжеты с хомони…
Раздался звук коммуникатора папы. Он, видимо, открыл сообщение и, не отходя от порога, зачитал его на русском:
– Виктор и Алана Ласо, приглашаем вас на бал невест вместе с дочерью Дарьей Ласо… Это в следующем фазисе…
В конце его настроение заметно снизилось. Я сразу насторожилась.
– В этом году бал невест до экзаменов: раньше на целый фазис,– заметила мама тоже каким-то расстроенным голосом.
Я поднялась с пола и вышла в холл. Родители не заметили меня. Оба, глядя в коммуникатор, прошли в столовую и остановились у стола.
– У высшего совета затянулся форум по решению вопросов в свободной зоне13. А поговаривают, что на этот раз учредителем бала будет кто-то из членов высшего совета,– сообщил папа.– Кажется, Нулан Бюен Гарб.
– Кто такой Нулан Бю… Гарб?– спросила я, входя в столовую, делая вид, что не слышала всё предыдущее, сказанное на русском.
– Главнокомандующий военного флота альянса,– ответил папа на общем языке и поприветствовал меня улыбкой.
– Привет, солнышко! Будем ужинать?– поцеловала меня мама, странно покосилась на отца и сразу стала накрывать на стол.
– Угу,– садясь на свое место, кивнула я и снова обратилась к отцу:– Он, наверное, хомони?
– Разумеется.
– Но ведь только у гамони или хемани трехсоставные имена. У хомони четырехсоставные…
– Я помню только мать – Бюен и Гарб – фамилию отца, а как того звали, забыл,– усмехнулся папа, помогая маме расставлять тарелки.
В столовую вбежали девчонки, уже переодевшиеся в домашние платья. Я поцеловала обеих в макушки, помогла им сесть за стол на высокие стулья и продолжила:
– Я бы тоже не запомнила все их имена. Откуда у них такая традиция – вставлять в свое полное имя имя матери, отца и его фамилию?! Попробуй тут не забудь, как его самого зовут,– пожала плечами я.– Пока выговоришь. Нет бы коротко и ясно – Нулан Гарб… Виктор Ласо, Алана Ласо…
– А нашего преподавателя зовут Хорис Мет Судикор,– вставила Софья.– Всего три слова. Почему?
Мама погладила сестру по голове и любовно щелкнула по носу.
– Это потому, что она не хомони, а гамони. Давайте ужинать…
– А как их различить с хемани?– спросила Марья.
Софья тоже отложила приборы и, подперев пухлое личико маленькими ладошками, закивала:
– Да, как?
И я поняла: сейчас начнется очередной «допрос», и сестрички зададут кучу вопросов, на которые папа вскоре устанет отвечать и уйдет смотреть головизор, а мама будет держаться до последнего, пока не отправит девочек в душ и в постель.
Я с легкой досадой положила на тарелку овощную котлету и лепешку из водорослей, открыла коммуникатор и начала переписываться с Ладой. Оказалось, у них тоже обсуждался вопрос о бале невест. Но подруга не особо хотела распространяться на эту тему. Мы договорились подробно поговорить об этом завтра после колледжа. А сейчас более актуальной была тема подарка для Пауло. У него скоро день рождения.
Краем уха я слышала, как мама и папа сдержанно рассказывали Софье и Марье обо всех коренных жителях, чтобы не выдать своего настоящего мнения. Все не люди по рождению были для взрослых землян сродни хомони, навязавших свои правила жизни, с которыми многие не согласны. Такие разговоры были опасны и не велись в обществе. Это не обсуждали и родители, но я слышала их, и не раз: они разговаривали по вечерам у бассейна, а мое окно часто было открыто. Они говорили на русском языке. Я понимала не все, но большую часть.
Мое же мнение оставалось в рамках общепринятого на Тоули. И это казалось правильным.
Всех коренных называют по имени планеты, на которой они живут. Упоминание о расе, особенно от человека, является оскорбительным. Чистокровных же, которые живут на Гане, всегда называют хомони. А вот нас всегда называют людьми. Мы не принадлежим ни к высшему, ни к среднему сословиям. Но и низшим нас никогда не называли. Люди – отдельная категория общества, потому что подходят всем, могут быть одинаково талантливы, как и не способными ни на что, что касается профессиональных умений. Но высшее положение, насколько мне известно, не занимал ни один человек. Если таковой и был, то он обязательно из смешанной семьи – гибрид хомони и человека. Я никогда не употребляю это слово – гибрид – по отношению к таковым, оно напоминает какой-то биологический эксперимент. А по сути, они такие же люди, как и мы.
