Окна спальни были раскрыты и не задернуты, впуская ночную свежесть и лунный свет. Еще в Лос-Анджелесе, перед отъездом, Зак принял душ и потому сейчас просто стянул с себя рубашку, отшвырнул в сторону джинсы и, глубоко вздохнув, скользнул под одеяло.
Еще прежде, чем голова его коснулась подушки, которая несла на себе необъяснимый и немного пьянящий запах каких-то цветов, он уже спал как убитый.
Ханна никак не могла сосредоточиться на работе, да и неудивительно. Ведь здесь был Зак. Здесь, в отеле.
Должно быть, сама Судьба пошла ей навстречу.
Теперь оставалось сделать так, чтобы он захотел переспать с ней.
Соблазнить его, пока он не успеет опомниться! Обольстить и все!
При этом Заку совсем не обязательно знать обо всех ее проблемах. О том, что она отпугивает мужчин, не успев и глазом моргнуть. О том, что ей очень надо, просто необходимо уяснить, чего же она лишена.
Все идет отлично. Зак в ее комнате, в ее постели и, надо надеяться, в достаточной мере утомлен, чтобы особенно не вдумываться.
Стараясь справиться с нервами и хоть немного расслабиться, Ханна с головой окунулась в работу. Она решила отработать вечернюю смену в своем магазинчике, и если, отправляясь туда, была немного рассеянна, то, что же тут удивительного?
Ведь у нее в постели находился мужчина.
— А, шеф! — приветствовала входящую в магазин Ханну особа по имени Кэрри.
То была одна из четырех служащих «Норфолка». Вся наемная прислуга в отеле работала неполное время. У Кэрри были зеленые волосы, зеленые тени на веках и зеленый лак на ногтях. Серебряный штифт в языке и кольцо, пронзающее бровь, дополняли картину. В общении с клиентами она была неподражаема.
— Вот, намерена тебе помочь. — Ханна зашла за стойку.
Кэрри окинула взглядом практически пустое кафе — в отгороженной нише сидела только одна молодая пара и лакомилась тортом, — потом уткнула язык в щеку и кивнула с серьезным видом:
— Да, я тут прямо упарилась.
Ханна проигнорировала ее реплику и положила себе тройную порцию сливочно-шоколадного мороженого.
— Вижу, у вас проблема с мужчиной, — снова кивнула ей Кэрри. В свои девятнадцать лет она, похоже, знала о подобных вещах решительно все.
— Нет у меня никакой проблемы с мужчиной. А это… — Ханна кивнула на свое почти съеденное мороженое. — Мужчины тут вовсе ни при чем.
— Как скажете, шеф.
— Правда, ни при чем.
— Угу. — Кэрри обтерла мокрой губкой прилавок. — По крайней мере, он хоть интересный?
Потрясающий, подумала Ханна.
— Я не понимаю, о чем ты, — пожала она плечами.
— Значит, да.
Ханна прекратила есть и посмотрела на Кэрри с пробудившимся интересом. Эх, была не была!
— Ты… ты ведь хорошо разбираешься в мужчинах?
Кэрри подавила смешок.
— Настолько, насколько вообще можно разбираться в инопланетянах.
— Значит… ты знаешь, как… — Господи, это же просто курам на смех! Стыдно и глупо! — Да нет, ничего.
— Да уж продолжайте! Знаю ли я, как… что? Заарканить парня?
— Да нет… Мм… скорее, совратить.
Кэрри ухмыльнулась.
— Вот это очень просто.
— Правда?
— Конечно. Все мужики — это просто один большой ходячий гормон. А если у него вдобавок хватит ума сообразить, что счастье само плывет к нему в руки, то ваша задача, считайте, выполнена.
Прежде все это никогда не представлялось Ханне в таком виде.
— Неужели все так просто?
Ханна услышала за спиной смех и обернулась. Молодой человек и его дама с жадным любопытством прислушивались к их разговору. Им было лет по двадцать пять, и оба были так хороши, словно сошли со страниц «Космополитэна».
— Действительно, все именно так, — обратилась к Ханне молодая женщина. Ее партнер заметно покраснел, и дама вновь хихикнула. — Можете мне поверить.
Ханна покачала головой.
— Для вас, может, и так. Но мне никогда не удавалось вызвать у мужчины… прилив гормонов.
— Понимаете, дело не в женской красоте, — убежденно произнесла красотка. — Просто надо вызвать у мужчины определенные ощущения.
— Не может быть.
Кэрри поглядела на нее с состраданием.
— Ей-богу, шеф, так оно и есть. Немного обнажите тело… Потом начните его целовать, повсюду: рот, шею, ухо — быстрые, легкие поцелуи.
— А потом?
— Потом еще немного обнажите. Это действует безотказно, даю гарантию.
Ханна повернулась к молодой женщине за столиком.
— Это действительно так?
Та выразительно кивнула, а ее бойфренд покраснел еще сильней.
Хм, стоило попробовать. Ханна схватила с прилавка блокнот и принялась записывать.
Шаг первый: немного обнажиться.
Шаг второй: целовать его. Повсюду.
Шаг третий: обнажиться еще.
Все выглядело предельно просто.
За обдумыванием плана кампании Ханна незаметно протянула остаток смены. Провела инвентаризацию товара, сделала ассортиментный заказ на следующую неделю. Вымыла полы. Вытерла повсюду пыль. Ох уж эта пыль!
Однако же намеренно не стала трогать ванную — сейчас была очередь Тэры. Если Ханна провалится со своим грандиозным проектом, то ванная от нее не уйдет.
Обнажить. Целовать. Еще обнажить.
Вновь и вновь заглядывая в свои записи, девушка направилась в дом и стала подниматься по лестнице. Острое физическое предвкушение пронизывало ее с каждым шагом, приближавшим к цели.
Все мужики — это просто один большой ходячий гормон.
Оставалось только надеяться, что так оно и есть.
Она вошла в свой маленький номер. Света не было. Это хорошо: когда ничего не видишь, легче справиться с нервами.
Зак действительно был в ее постели и, судя по его ровному, глубокому дыханию, спал как сурок. Ханна подошла ближе. Была видна голова и одно голое плечо, блестевшее в лунном свете.
Сердце у нее пустилось вскачь, и из головы моментально вылетело все, что ей полагалось делать.
Что там сначала? Щурясь в полутьме, Ханна принялась лихорадочно проглядывать свои записи.
Обнажиться.
Ну, это сравнительно просто.
Она сбросила туфли, трусики, блузку… Ах, черт! Ханна резко остановилась, уже готовая стянуть короткую кружевную сорочку, которую носила под блузкой.
Стирка…
Опять она про нее забыла, и, значит, в ящике комода нет чистых ночных рубашек и даже спортивных маек, придется оставить на себе шелковую сорочку. Впрочем, кажется, она выглядит достаточно сексуально. Ханна сделала глубокий, прерывистый вдох и, стараясь унять дрожь, сняла бюстгальтер. Сквозь полумрак она посмотрела на свое неясное отражение в зеркале над комодом.
