Пролог
Закари Томас собирался провести всю неделю в горизонтальном положении. Либо на песочке, под теплым солнышком, либо в гамаке, подставляя бока теплому бризу, либо в постели, рядом с чьим-нибудь теплым телом. Как именно — это уже детали.
Лучше бы, конечно, получить и то, и другое, и третье.
Но первым делом надо бы попасть в Авилу, пока усталость окончательно не свалила его.
Когда-то Зак покинул этот городишко воинствующим бунтарем. И вот теперь, десять лет спустя, он должен вернуться туда, но уже в полицейском обличье.
Не думал Зак Томас, что когда-нибудь такое произойдет, что он вернется домой.
Домой…
Пожалуй, использовать это слово можно было скорее фигурально, потому что дом, где он провел детство, был давным-давно продан, а пожилые родители переехали в Аризону. Но в сознании Зака небольшой курортный городок Авила по-прежнему оставался местом, полным солнца, моря, смеха и мальчишеских забав.
…Господи, ну и умаялся же он! Все тело болело. В тесном пространстве автомобиля Зак старался, как мог, вытянуть, расправить измученные дорогой руки, ноги, позвоночник. Каждая клеточка тела буквально вопила, протестуя против этого изуверского четырехчасового броска на север.
Да, как ни крути, год агентурной работы в банде наркодельцов, год, проведенный под маской в особом, скрытом от глаз мрачном мире, в недрах Лос-Анджелеса, недешево обошелся его телу.
Да еще этот выстрел… Разорванная печень и два раздробленных ребра… прийти в себя после этого оказалось труднее, чем он предполагал.
Но, слава богу, все обошлось.
…Солнце коснулось горизонта, и раскинувшийся по левую руку от Зака, Тихий океан заиграл бесчисленными зеленоватыми искрами — словно россыпями нефрита. Молодой человек жадно вдохнул соленый морской воздух. Быть может, если хорошенько отоспаться и если позволит больной бок, он тряхнет стариной и приналяжет на свой любимый серфинг, но сейчас ему не хотелось ничего, кроме хорошего ужина и удобной постели.
Пожалуй, можно даже пропустить ужин и отправиться прямо на боковую — пускай и без теплого женского тела под боком.
Но вот, наконец и указатель, оповещающий о приближении гостиницы «Норфолк Вудз», а через несколько секунд глазам предстал сам постоялый двор. Волна гордости прокатилась в душе молодого человека — гордости за сестру и ее подруг. Ведь отель был их детищем.
Сестренка Алекс… Зак скучал без нее все эти годы. Приятно будет с ней повидаться. Она отведет ему комнату и позволит спать круглые сутки — хоть неделю напролет, если захочется.
Черт, неделя полного покоя! Услышать пение птиц, увидеть, как растет трава!
Закари остановил машину и вышел, еле держась на ногах, полумертвый от усталости.
У входа горела вывеска «Мест нет».
Глава первая
Говорят, совместный бизнес с друзьями — неудачная затея. До нынешнего дня Ханна Новак поспорила бы с этим, но теперь у нее стали возникать сомнения. Произошло это после третьей попытки призвать подруг к порядку во время серьезного делового совещания, на котором предстояло обсудить немаловажные задачи.
— Эй, девчонки! Давайте же к делу!
Алекс, ее лучшая подруга и деловая партнерша, кивнула, подавив смешок.
— Ты права, настраиваемся на серьезный лад.
— Хорошо, если уж очень надо, — картинно вздохнула Тэра, другая ее подруга и тоже партнерша по бизнесу.
— Очень, — твердо сказала Ханна. Она любила порядок, любила хороший план, правильную стратегию. Стратегия имелась у нее на все случаи жизни. Кроме разве что романтической ее стороны.
К вящей досаде Ханны, эта область никак ей не давалась. Тут, как раз был полный провал.
— Итак, подруги… — с простодушным видом улыбнулась Алекс, и это простодушие немедленно породило у Ханны подозрения. — Итак, важнейшая задача на лето состоит в том, чтобы покончить с нашим скучным монашеским существованием. — Хихикнув, она нацелилась ручкой в лежащий на коленке блокнот. — Я правильно говорю?
— Еще как правильно! — засмеялась Тэра.
Ханна застонала. Покончить с монашеским существованием? За двадцать четыре года своей жизни она не сумела покончить даже с собственной девственностью.
— Ничего подобного, наша задача совсем не в, этом…
— Хотя бы сходить пару раз на хорошее свидание, — уточнила Тэра. — С богатым парнем. Ха!
— Меня устроил бы кто-нибудь и попроще, — пробурчала Алекс.
Что касается Ханны, то ее устроило бы, чтобы они сменили тему — говорить о своем полнейшем и скорбном фиаско на любовном фронте она не собиралась.
— Эй, послушайте, давайте не отвлекаться от наших бизнес-планов. Кажется, мы собирались добавить еще один номер, обзавестись новой посудой для кухни, повысить зарплату персоналу… Или я ошибаюсь?
— Подцепить мужика — гораздо важнее! — веско возразила Тэра и тряхнула своей красиво вылепленной головкой, взметнув волну белокурых, до плеч, волос. — Вернее, троих: по одному на каждую.
— Полностью с тобой согласна, — Алекс решительным движением отбросила со лба темные непослушные кудри и зловеще усмехнулась, напоминая, что ее недаром прозвали Маленькой Бунтаркой. Старшим-то бунтарем был ее брат. — Мужчин нам! Да побыстрее!
Если Алекс была бунтаркой, а гибкая, изящная Тэра — тонкой и прихотливой особой, то на долю Ханны оставалось лишь амплуа постной добродетели — роль, с которой она чересчур хорошо справлялась.
Для Ханны роман представлялся чередой мучительных усилий, не сулящих ничего, кроме новых мучений. Она с самого начала была в этом смысле безнадежна и лишь в шестом классе начала что-то понимать насчет мальчиков. Тогда она по уши влюбилась в старшего брата Алекс, Зака, но это оказалось одним сплошным унижением, потому что тот считал ее забавной малышкой.
С тех пор ей иной раз случалось бывать на свиданиях — только с каждым парнем не больше одного раза. Этого хватало, чтобы ухажер уяснил: ему не поздоровится, если он вздумает просить о следующей встрече.
Ханна никак не могла понять, почему она такая недотепа. Ее брат Майкл говорил: это-де потому, что ей слишком много времени и сил пришлось потратить на заботы и переживания, неведомые другим детям. Например, о том, хватит ли денег на еду до конца недели. Или о том, что у их матери опять депрессия. Из-за этих невзгод Ханна гораздо больше пеклась о других, чем о себе.
Брат, конечно, прав, но что делать, Ханна не знала. Чем подвергаться неизбежному унижению, она предпочла вовсе бросить попытки начать новую жизнь — жизнь, где было бы место романтическим отношениям, — но сердце так и не смирилось с этим. Оно продолжало тосковать, воспламеняться и надеяться, горячо желая познать то заветное, что столь упорно обходило его стороной.
