Впрочем, это не имело никакого отношения к нынешнему совещанию, черт побери!
— Ну, так что? — встрепенулась Алекс. — Утверждаем задачу? Самую важную задачу нынешнего лета — покончить с одиночеством?
— Меня записывай, — откликнулась Тэра. — Ты, Ханна?
— Ой, ну…
— Ну, поддержи почин, — что, тебе трудно?
От нее всего-то и требовалось — произнести эти слова. Озвучить глубоко таившееся желание, признаться, что она очень хотела бы найти кого-то, с кем-то встречаться, где-то бывать. Обрести того, кому могла бы полностью довериться, а не просто расстаться с «состоянием одиночества».
— Сдаюсь, — сказала она. — Теперь мы можем перейти к делу?
— А как насчет того, чтобы сперва договориться о награде победителю? — предложила Алекс. — Кто найдет пару, тот до осени освобождается от уборки туалетов.
— Не лучше ли нанять еще прислугу, как мы давно собирались? — возразила было Ханна, но подруги замотали головами.
— Дела у нас идут неплохо, но все же пока не настолько, — напомнила ей Тэра. — До следующей весны наш бюджет вряд ли это выдержит.
— Итак, ты, конечно, участвуешь? — блеснула глазами Алекс.
— Еще бы! — хихикнула Тэра. — Пропустить такое? Конечно, участвую. Можно подумать, я что-то теряю.
— С таким участником, как Ханна, ничего не теряешь.
Обе посмотрели на нее с теплой усмешкой, и Ханна страдальчески возвела очи.
— Только потому, что я редко хожу на свидания…
— Дорогуша, ты вообще не ходишь.
— Вы тоже не стали бы, с моим невезением.
— Я бы все равно стала, — заявила вдруг посерьезневшая Алекс. — Я бы не бросала усилий. Тебе просто не попался нужный мужчина — такой, который дал бы тебе испытать совершенно особые ощущения, почувствовать себя другой.
— Точно, — согласилась Тэра. — Ты не должна опускать рук.
Но Ханна их уже опустила. Это было намного легче — и для сердца, и для самолюбия. Она поджала губы.
— В наше время, — произнесла она как можно чопорнее, — приходится быть осторожной.
— Осторожной — да, — мягко подтвердила Тэра. — Но это не значит быть одинокой.
— Я же говорю, что согласна. — Ханна действительно не возражала, лишь бы поскорее перейти к существенным вопросам. Строго говоря, если бы она решила лично для себя поставить цель, то это было бы нечто более простое и доступное.
И нечто более личное и сокровенное.
Она хотела, наконец расстаться с девственностью.
— Тогда скрепим наш договор. — Алекс вытянула руку, Тэра вложила в нее ладонь, и Ханна с неохотой сделала то же самое.
— Желаю удачи, леди — провозгласила Алекс. — Объявляю вопрос закрытым, и да победит сильнейший!
— Хорошо. — Ханна взялась за блокнот. — А теперь давайте к делу.
Подруги вздохнули, но подчинились.
Весь следующий час, пока они обсуждали финансы и сервис, девушка все думала, все спрашивала себя: не поспешила ли она принять вызов, готова ли морально к роли аутсайдера?
А что, если действительно удастся достичь заветной цели — распрощаться с невинностью? Почему бы, в самом деле, не вкусить, так сказать, немного романтики, а потом вернуться назад, в повседневную жизнь?
Заманчивая идея, но, к сожалению, невыполнимая — если принять во внимание суровую реальность.
Дело в том, что в обозримом пространстве, ну никак не просматривалось искомого кандидата, притязающего на ее тело.
* * *
Ханна стояла в пустой кухне перед вычищенной раковиной. Сегодня вечером — впрочем, как и всегда — она довела себя до полного изнеможения, самозабвенно прибираясь после ужина в их многолюдном заведении.
Справа за окном приглушенно рокотал прибой. Солнце медленно погружалось в океан, и закат пылал торжественным огнем. На несколько минут Ханна замерла, очарованная сказочным буйством красок.
Она любила эти места. Все здесь дышало спокойствием, умиротворенностью. Совершенством.
Во владении гостиницы имелся всего только акр земли, но что это был за акр! Тут находились сам дом, маленький ресторанчик, магазинчик сувениров (он же кафе-мороженое), площадка для барбекю, красивый сад с яркими цветами и экзотическими растениями. В бревенчатом доме имелось восемь гостиничных покоев, хотя для постояльцев предназначалось только пять — три остальных номера принадлежали Тэре, Алекс и самой Ханне.
Алекс заправляла рестораном, проявляя недюжинный талант — как в стряпне, так и в вытягивании из клиентов щедрых чаевых. На Тэре лежал бухгалтерский учет, и она держала баланс железной рукой предводителя гуннов Аттилы. Ну, а поскольку Ханна знала толк, как в цветах, так и в сладостях — по крайней мере так ей всегда говорили, — то на ее плечах были сад и кафе-мороженое с магазином.
Она не желала, да и не могла себе представить какого-то иного, лучшего места для существования и с нетерпением ждала наступления лета. Лето было уже не за горами и обещало быть восхитительным!..
Если, конечно, ей не придется мыть туалеты.
Господи, она почти забыла об этом пари!
Нет, ей необходимо срочно обзавестись мужчиной! Разумеется, не каким попало. Хотелось, чтобы он был добрым и нежным, страстным и пылким. Чтобы вожделел ее.
То, что он должен быть умелым любовником, подразумевалось само собой.
И еще одна маленькая деталь: чтобы потом он исчез с ее горизонта.
Ханна отвернулась от окна — и чуть не вскрикнула от испуга: за спиной у нее вдруг выросла мужская тень.
— Извините, — сказал человек, входя в кухню, — я…
Он осекся и тоже изумленно уставился на нее.
И Ханна вмиг поняла, что произошло. Сердце странным образом оказалось где-то в горле, дыхание перехватило. А все потому, что она узнала голос. Прошло десять лет, но этот низкий, хрипловатый тембр неизгладимо запечатлелся в ее памяти.
Зак Томас, старший брат Алекс.
Первый парень, который зацепил ее сердце!
А он изменился, была первая ее мысль. Господи, да как еще изменился!
Но в следующий момент знакомая, чуть кривоватая усмешка заиграла у него на лице.
— Ханна? Ты?
— Что ты здесь делаешь? — брякнула она с перепугу. Ведь всего лишь полтора месяца назад он получил ранение, едва не погиб на службе, когда в него стрелял какой-то гангстер.
Алекс восприняла новость очень тяжело, и именно Ханна поддерживала подругу.
— Я думала, ты еще в больнице, — поспешно прибавила она. — Как ты себя чувствуешь? Уже нормально? Не рано ли встал на ноги?
— Нет, не рано. Особенно если учесть, что осталась только неделя от моего единственного за десять лет отпуска. — Он снова усмехнулся, и от этой его улыбки у нее вдруг опять сбилось дыхание.
