С жандармом объяснялась я. Красиво картавила и попросила нам помочь вернуться в отель.
Мария была удивлена моему французскому. Она плохо говорила на иностранных языках, а у меня были три в запасе. Тогда моя сводная сестра узнала, что замечательные, восхитительные педагоги живут не только в Москве, но и в провинциальных городах. За обычную зарплату, в обычных школах, учат обычных детей.
Влетело, конечно же, Маше. Ей на тот момент было тридцать восемь, а мне шестнадцать. Алексей, узнав о нашей вылазке, решил устроить культурную программу, с посещением церкви Сен-Шапель с витражами в Париже. Поездка по Франции с Дюной дю Пилат, башнями Каркассон и римским мостом Пон-дю-Гар. Мы отдыхали в горных деревнях и пили вино в Шампань. Они пили, я нюхала. А потом рванули на море и на яхте старого знакомого моего отчима, загорали.
Но Маша не улыбалась. И насколько я знаю, она больше не ездила во Францию.
– После гастрита будет язва, – настаивала я на серьёзном разговоре.
– У меня прошли боли! – сопротивлялась Мария, кинув мишуру на ёлку.
– У тебя…
– Ульяна! – разнёсся по залу строгий голос отчима. – Подойди сюда.
Маша расплылась в мстительной, подлой улыбочке.
Я немного напряжённая пошла, сдаваться Алексею.
Он стоял в тени у большой спиральной лестницы, что вела на высокий третий этаж.
Ладонь к ладони его старческих рук.
– Ульяна прекрати её прессовать. Человек должен во что-то верить, – хрипло и тихо сказал он.
– Ладно, – помялась я на месте.
– Зайди ко мне в кабинет.
– Хорошо, сейчас….
Я отошла от него обратно в зал. Как только я сделала пару шагов от этого властного мужчины, мне полегчало. Он очень сильно умел давить. Психологически.
– Маша, – подбежала я к сестре. – Отчим велел перед тобой извинтиться.
Мария расплылась в улыбке и приготовилась слушать извинения.
– Прости меня. Ты можешь лечить гастрит - зелёнкой, а глистов - йодом.
Маша вылупила на меня серо-голубые глаза и покрылась красными пятнами.
– У меня нет глистов!!! – заверещала она, пробивая стены зала своим ультразвуковым визгом.
– По гороскопу завтра появятся, – ответила я и побежала в кабинет отчима.
2
Физиогномика занимается определением характера, темперамента человека по чертам лица.
Это то, что я однажды просмотрела. Так, поверхностно без особого интереса.
И зачем в современном мире такая штука, когда среди женщин, каждая третья меняет: брови, форму лица. Красятся до неузнаваемости и делают пластику.
С мужчинами легче.
Алексей Владиславович Фролов имел нижнюю часть лица немного вытянутой. Развиты желваки. Губы узкие. Этот человек решительный, сильный, но тщеславный. Он лидер и добивается желаемого. А ещё его все боятся.
Поэтому, когда он говорит: «Сядь ко мне на колени», я иду и сажусь.
Однажды, когда я стану очень смелой, я спрошу, почему он так странно ко мне относится. В прошлый раз, когда я задала такой вопрос, он с шипением поинтересовался, что собственно меня не устраивает.
Я поняла, что тема для него неприятная, решила оставить этот разговор на потом.
Удобно расположившись на коленях старика, я уронила ему голову на плечо и стала смотреть, что смотрел он.
Алексей надел очки и внимательно изучал вечерний фиксинг лондонской биржи. Поглаживал меня по волосам.
Ощущение, что я красивое домашнее животное посещало меня именно в эти моменты.
– Каспера опасайся, – прошептал Алексей, листая ленту своих новостей.
– Хорошо, – я старалась всегда с ним соглашаться.
– Он приезжал на разборки со мной, – поведал мне отчим, задумчиво и устало. – Решил разорить меня. С Каспером Роком у меня конфликт.
– Я поняла.
– Вот и отлично, – он отложил планшет в сторону и чуть заметно улыбнулся. – Что тебе снилось сегодня?
– Не поверишь, – я вдруг вздрогнула. – Я качалась на качелях, прямо над пропастью. И было жутко. Ноги сводило и щемило низ живота. Так сильно я боялась.
– Со страхами надо бороться, – он стал скидывать меня со своих колен. – Беги, котёнок.
– Спокойной ночи, – натянуто улыбнулась я.
И побежала из кабинета.
Почти вот так проходил каждый вечер с отчимом. А Маша видела, что мы уединяемся, и что она там думала, даже тайной не оставалось. Все знали, что я «папина любовница».
– Девяносто три, пятнадцать, семь и двадцать. Девяносто три, пятнадцать, семь и двадцать.
В доме стоял полумрак. Свет попадал в большие окна с улицы. И атмосфера в этом замке была сказочной и фантастичной. На паркете отражались светлые лучи уличных фонарей с извилистыми тенями.
Я прыгала с одного светлого пятна на другое. Достигла широкой винтовой лестницы. Медленно поднималась, гордо и торжественно кружа вокруг ёли. На втором этаже остановилась и посмотрела вниз. Держалась за холодные перила. Высоко. А я живу на третьем.
Поднялась ещё выше. Там был холл с высоким арочным окном, на подоконнике которого была организована тахта с тёмно-бардовыми подушками.
На третьем этаже появлялись только уборщицы раз в неделю. Весь этаж был в моём полном распоряжении. И я по нему ездила на велосипеде.
– Девяносто три, пятнадцать, семь и двадцать. Каспер Рок, – тихо произнесла я.
В темноте прозвучало, как заклинание, после которого вся моя жизнь изменилась.
Моя комната похожа на однокомнатную квартиру-студию с отдельным санузлом и крохотной кухонькой. Чтобы не спускаться вниз, я всегда могу попить чай на третьем этаже. Маша, а иногда даже Даша, ко мне в гости приходили, и я их угощала низкокалорийным зефиром.
На стене панель, большая двуспальная кровать на тёплом полу, высотой в матрас. Рабочий стол с компьютером и велосипед у входа.
Я переоделась в гардеробной комнате. В светлой душевой смыла косметику. Минут двадцать ухаживала за своим лицом. В нетерпении побежала в свою кровать, что тайно открыть интернет и посмотреть на то, что меня сильно интересовало.
