Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
Она проста как все гениальное. Адаптация к изменениям состоит из трех шагов:
1) «разморозки» (осознания необходимости);
2) перехода (собственно изменения);
3) «заморозки» (фиксации достижений).
Другими словами, изменения — путь от одного состояния к другому, или, еще проще, это путь от одной зоны комфорта к другой.
Но позвольте, мы привыкли, что понятие «зона комфорта» — это нечто негативное! Из каждого утюга нам кричат: «Для развития личности необходимо выходить из зоны комфорта». Да, действительно, зона комфорта — это тупик, если в ней находиться слишком долго. Но именно долго. Это как в случае с тортом: если съесть кусочек — хорошо, вкусно, а если весь торт целиком за один присест — плохо станет сначала желудку, а потом всей фигуре.
То же с зоной комфорта. Каждому из нас необходимо время, чтобы насладиться результатами предыдущей борьбы (читайте: изменений), отдохнуть, почувствовать себя в безопасности. Образно говоря, «поваляться» на той самой «полянке», успокоить инстинкт самосохранения. В зоне комфорта точно известно, что произойдет в ближайшее время, кто и как будет на это реагировать, как нужно к этому относиться и с кем можно это обсуждать.
Однако вы наверняка замечали, что, если долго валяться даже на самом любимом диване, в конце концов начинают болеть бока. Тело требует движения, мышцы хотят работать, кровь — циркулировать по венам. И мы встаем и идем, например, на прогулку. По сути, для тела наступают изменения: вот оно лежало, а теперь уже ходит.
Прямая аналогия с зоной комфорта: если долго «валяться на полянке», начинают «болеть бока», тело просит изменений, душа — роста. Неважно, куда именно: вверх, вширь, вглубь. И мы кряхтя встаем, потом потягиваемся уже с удовольствием, а затем начинаем движение. Мы вышли из зоны комфорта.
Но почему же так не хочется этого делать, даже когда душа начинает «болеть»?
Толковый словарь Ожегова определяет слово «комфорт» как «условия жизни, пребывания, обстановки, обеспечивающие удобство, спокойствие и уют»[1]. Вот оно — спокойствие! Когда изменений вокруг слишком много, его остро не хватает и организм начинает его всеми силами требовать.
Другими словами, чтобы перестать нервно реагировать на меняющуюся реальность, нужно организовать себе зону спокойствия, пресловутую тихую гавань, в которой безопасно переживать шторм. Вот тут-то и начинается самое интересное.
Перефразирую знаменитую фразу из мультфильма: чтобы выйти из зоны комфорта, нужно сначала в нее войти. То есть для начала необходимо понять, что же для меня — и только для меня! — является таким пространством? Почему это сложно? Да потому, что при нынешнем уровне рекламы очень трудно определить, где наши желания, а где то, что навязали средства массовой информации.
Реклама сейчас везде. Она врывается в любимые фильмы, преследует в соцсетях, догоняет по сайтам, лезет в глаза с плакатов, мигает, завлекает, всячески притягивает внимание: «Ведь ты этого достойна!», «Мне достаточно лучшего!», «Бери от жизни все!».
Гендерное различие роли не играет: каждому нужно быть здоровым, красивым, успешным, побывать в экзотических странах, заняться экстремальным спортом, поселиться в элитном поселке и много чего еще. Кому же не хочется жить в таком же рекламнокрасивом доме, делать такие же рекламно-красивые фотографии во время путешествий, хвалиться такой же рекламно-красивой фигурой!
Реклама идет еще дальше: несовершенство преодолимо, работай через пот, через усталость, через не могу и не хочу — и вся эта красота упадет к твоим ногам. Нет денег — возьми кредит, вот они, смешные проценты, оформление за полчаса — и желанный объект у тебя в доме!
Рекламщиков понять можно: их задача — сформировать спрос, обеспечить сбыт продукции. И часто действительно полезной и нужной: товаров для спорта, красоты, бытового комфорта. Откуда еще мы узнаем, что уже можно, допустим, не включать чайник вручную, а поручить это системе «умный дом»?
Реклама лезет в глаза и уши, а отключаться от нее и прислушиваться к себе мы не умеем. Если оглянуться назад, это тоже вполне понятно: кого-то с детства приучали слушать других — маму с папой, бабушек у подъезда, учителя, начальника, передовицу газеты, поэтому себя слышать он попросту не умеет. Ему важнее, «что станет говорить княгиня Марья Алексевна». Такие люди, может быть, и слышат свое «я», но не смеют в этом признаться даже себе, ибо считают собственные желания «неправильными», не соответствующими общепринятым нормам, выставляющими их в глазах общества изнеженными, эгоистичными и т. д. На вопрос, зачем они что-либо делают, они отвечают: «Так положено». Кто положил? Где лежит? Оглянитесь вокруг: общественное мнение уже изменилось. Посудите сами: полвека назад брюки на женщине воспринимались как оскорбление общественной морали, а сейчас из джинсовых штанов западно-христианских дам не вытряхнуть. Курение еще недавно считалось особым шиком (вспомните рекламу известных брендов), а теперь — угрозой для здоровья.
Изменение? Да. Изменение отношения к миру, к обществу, к самому себе. Оно шло медленно, но наконец случилось. И сейчас мы без него жизни не представляем.
Вторая причина трудностей определения собственной зоны комфорта: есть люди, которые видят смысл жизни в детях и искренне не понимают, как можно хотеть «для себя» чего-то, что никак на ребенке не отразится. Такие люди живут не своей жизнью, а жизнью своих детей. Как они привыкли говорить «мы покушали», пока чадо было маленьким, так и продолжают: «мы пошли в институт». Если им сказать, что можно уже подумать о себе, они впадают в праведный гнев: это материнский инстинкт, любая женщина обязана жить для своих детей!
Не обязана. В богатых домах во всем мире со времен древних греков для воспитания детей существовали няни и кормилицы, а матери не считали нужным видеть своих чад больше нескольких минут в день, — перечитайте Шекспира («Ромео и Джульетта»), С. Аксакова («Детские годы Багрова-внука») или посмотрите на старинные портреты Ф. Хальса или Ш. Бобрена, не говоря уж о наших Венецианове или Серебряковой.
Материнский инстинкт — это стремление защищать своих детей, а совсем не жить ради них, отказавшись от собственной жизни. Но многие женщины отождествляют оба понятия и чем старше становятся, тем труднее им признать, что они живут чужой жизнью. Потому что подобное признание равносильно приговору, что время потрачено зря, а это страшный удар по самооценке. Однако не смертельный. Время никогда не бывает потрачено зря. Чем острее сожаление об этом, тем меньше «зря», потому что важна острота, а не абсолютное значение оценки. Чем острее сожаление — тем легче начать что-либо делать. Нет, не исправлять, исправить в жизни можно очень немногое. А вот менять — да, никогда не поздно.
Третья причина, по которой мы не умеем слушать самих себя, тоже кроется в детстве. Люди, за которых любящие родители делали практически все, уже и сами не понимают, хотят ли они чего-то, а если хотят, то чего именно. Вспоминается старый анекдот. Мать кричит из окна во двор: «Миша, домой!» — «Мам, я что, замерз?» — «Нет, ты проголодался!» Парадоксальным образом любящие родители потом сокрушаются, что дитятко выросло, а ничего делать не хочет, целыми днями гоняет «танчики» по экрану и не может даже решить, какую колбасу хочет на ужин.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
